Женское здоровье и красота

Новости Политика

Китай доплатит за второго ребенка

Правительство Китая рассматривает возможность введения системы вознаграждений и субсидий для поощрения стремления граждан заводить второго ребенка. Такая идея возникла после того, как исследования показали, что экономические трудности привели к тому, что многие люди стали неохотно принимать решения о расширении семьи.

Предложение о введении поощрений прозвучало от заместителя министра по национальному здравоохранению и комиссии планированию семьи Ван Пиана на социальной конференции по благосостоянию в субботу.

Количество родов в Китае выросло до 17,86 млн в 2016 году. Этот показатель стал самым высоким с 2000 года. Улучшение демографической ситуации в Китае было вызвано рекомендации правительства, которые были выпущены в конце 2015 года. Новые правила разрешили всем родителям иметь не одного, а двух детей, и были введены на фоне растущих опасений по поводу сокращения численности трудоспособного населения.

Политика «одна семья-один ребенок» была принята в 1979 году и распространялась практически на всех жителей Китая. Исключения составляли лишь семьи в сельской местности, если их первый ребенок рождался девочкой, что было обусловлено гендерным дисбалансом в стране, этнические меньшинства и отдельные регионы. Причиной для появления такой демографической политики стало огромное количество населения в стране, которое перегружало земельные, водные и энергетические ресурсы. Штраф за появление второго ребенка достигал 4-8 годовых зарплат в регионе, где был рождён младенец. В 2013 году китайское правительство смягчило правило — родители, которые являлись единственными детьми в своих семьях, также обрели право на рождение второго ребенка.

Отмена строгих правил в 2015 году, однако, не дала ожидаемых результатов. Прирост населения произошел, но не настолько значительный, как этого хотелось бы китайскому правительству. По мнению общественности, основная проблема сегодня заключается в том, что многие семьи просто не могут себе позволить себе второго ребенка. Кроме того, за тридцать пять лет в Китае сформировался стереотип о том, что в семье «принято» иметь только одного ребенка. Так, опрос, проведенный в 2015 году показал, что 60 процентов семей не желают заводить второго ребенка, в значительной степени это связано с финансовыми трудностями. На этом фоне стремление ввести систему поощрений за увеличение потомства, которая может помочь китайской нации преодолеть страх перед увеличением семьи, выглядит ожидаемым.

«Новая политика в полной мере оправдала ожидания, но всё еще существует ряд барьеров, которые нам необходимо преодолеть, — рассказал Ван Пиан. – Рождение второго ребенка стало правом каждой семьи в Китае, но ценовая доступность такого решения стала той проблемой, которая мешает реализации новой политики».

Уровень рождаемости в Китае остается одним из самых низких в мире. Но теперь такой показатель является поводом для беспокойства для властей, а не достижением, как это считалось в те времена, когда китайские чиновники опасались перенаселения.

Одним из факторов, по мнению многих экспертов, сдерживающих рост населения страны, является наличие в Китае полиции по планированию семьи. Именно сотрудники этого органа занимаются исполнением политики государства в отношении рождения детей. До послабления законов родители, планирующие второго ребенка, могли столкнуться не только с огромными штрафами, но и с принудительным абортом и конфискацией ребенка. В годы действия правила одного ребёнка такие действия правозащитники называли бесчеловечными и нарушающими права человека, а сегодня наличие полиции рассматривают как сдерживающий для демографического роста фактор, который все еще пугает многих китайских граждан. Несмотря на то, что в стране была введена Программа действий по образованию в сельской местности (РЭДП), которую прошли почти 100 должностных лиц, входящих в китайскую полицию по планированию семьи, в головах населения всё еще живы воспоминания о том, как еще недавно эти же люди исполняли закон «одна семья – один ребенок».

«Забавно думать, что после десятилетий принудительной политики в отношении планирования семьи программы вроде РЭПД должны превратить эту жестокую полицию в нечто, напоминающее «правительственных нянь», — заявил президент научно-исследовательского института населения и известный эксперт по китайской политике «одного ребенка» Стивен Мошер.

Он уверен, что пока будет существовать такая полиция, аборты и нарушения прав человека будут продолжаться. Мошер также отметил, что конструктивная политика и уважение человеческого достоинства имеют определяющую роль не только в вопросах защиты прав человека, но и для обеспечения надежного будущего Китая.

Источник: http://www.vesti.ru/doc.html?id=2861021

Все за сегодня

Война и ВПК

Мультимедиа

Китай смягчает «политику одного ребенка»

Китайские власти в пятницу заявили, что смягчат существовавшую на протяжении десятилетий политику «одного ребенка», разрешив парам иметь двух детей при условии, что один из родителей сам является единственным ребенком в семье. Учитывая срок, на протяжении которого функционировала политика одного ребенка, и то, сколько китайских родителей и будущих родителей не имеют братьев или сестер, это значительное изменение.

Это решение было одобрено на Третьй пленарной сессии – четырехдневном съезде представителей Коммунистической партии, который завершился во вторник – и опубликовано официальным агентсвом Xinhua в пятницу.

На данный момент демографическая политика Китая ограничивает семьи, позволяя им иметь лишь одного ребенка за исключением особых случаев. Сейчас второго ребенка имеют право завести лишь те пары, оба партнера в которых были единственными детьми в семье. Также исключения сделаны для представителей малочисленных народов, семей, в которых один из партнеров второй раз вступил в брак и никогда не имел детей, семей, где первый ребенок – инвалид, и деревенских семей, у которых первым ребенком оказалась девочка.

Политика одного ребенка была введена в 1970-х годах как способ ограничить резкий рост населения, вызванный в немалой степени Мао Цзэдуном, который выступал за большие семьи.

Уровень населения резко возрос с 540 миллионов в 1949-м году – в год, когда Коммунистическая партия захватила контроль в континентальном Китае – до 940 миллионов в 1976-м.

На этой неделе китайская Национальная комиссия по здоровью и планированию семьи заявила, что строгая китайская политика предотвратила рождение примерно 400 миллионов человек за последние 40 лет.

Правительсво утверждает, что сумело «снизить давление, которое рост населения оказал на ресурсы и окружающую среду», а в Китае идет активное обсуждение плюсов и минусов либерализации политики одного ребенка.

Штраф, называемый «сбором на социальное воспитание», на протяжении долгих лет взимали с тех, кто нарушил политику одного ребенка. Китайские СМИ сообщают, что этот штраф принес в казну провинциальных администраций ошеломляющие доходы примерно в 2,7 миллиарда долларов лишь в прошлом году. Это значительная сумма, особенно учитывая растущие долги региональных администраций.

Тот факт, что богатые и влиятельные люди в Китае легко могут позволить себе оплатить этот штраф, в то время как бедняки это могут сделать с трудом или сталкиваются с принудительными абортами, организуемыми воинственными местными инстанциями по планированию семьи, часто подвергается критике как в самом Китае, так и со стороны международного сообщества.

В последние годы в условиях процветания китайской экономики представители растущего среднего класса и высшего среднего класса предпочитают рожать второго ребенка за пределами континентального Китая – часто это происходило в Гонконге, когда он был более автономным, – или за рубежом.

Одним из факторов, который способствовал либерализации политики, оказалось резкое изменение демографического состава населения. Китайское Национальное бюро статистики ранее в этом году заявляло, чо трудоспособное население страны в возрасте от 15 до 59 лет сократилось на 3,45 миллиона, до 937 миллионов людей, в 2012-м году.

Исследователи из Международного валютного фонда отметили в этом году, что «через несколько лет уровень работоспособного населения достигнет исторического максимума, а потом начнется резкий спад».

Идет множество дебатов о возможности достижения Китаем «поворотной точки Льюиса», когда страна превращается из государства с огромными трудовыми ресурсами в экономику с нехваткой таких ресурсов.

Если это произойдет, последствия будут значительными не только для Китая, но и для всего мира, который так сильно зависит от дешевых продуктов, произведенных в этой стране.

И хотя социальная динамика в стране, столь густо населенной людьми, являющимися единственными детьми в своих семьях, и не является значительным фактором изменения китайской демографической политики, интересно будет отметить опубликованное в Science Magazine в феврале исследование, в котором сравниваются взрослые люди, рожденные до и после введения правила одного ребенка.

Согласно исследованию, дети, которые были единственными в семье, выросли «значительно менее доверчивыми и достойными доверия, не расположенными к риску и конкуренции, более пессимистичными и менее совестливыми».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник: http://inosmi.ru/world/20131116/214835555.html

Причины, по которым заводят второго ребенка

К сожалению, часто папы и мамы не только не помогают своим детям стать дружными, но и мешают. Конечно, вряд ли существуют родители, которые желают зла своему ребенку. Но многие делают это неосознанно. Например, задумывались ли вы о том, что то, как сложатся отношения между детьми в семье, во многом определяется еще задолго до рождения второго ребенка? Основа будущей дружбы или вражды между старшим и младшим закладывается не в тот момент, когда вы приносите в дом малыша, а когда вы принимаете решение родить еще одного ребенка. Многое зависит от того, как вы ответите на вопрос: что побудило вас завести второго ребенка? Этот вопрос не так прост, как может показаться, и ответ на него отнюдь не очевиден.

Родители боятся почувствовать себя «ненужными» ребенку

Ребенок подрос. Его все больше привлекает полный неизведанного окружающий мир. Он нередко предпочитает проводить время в обществе других детей, а не с мамой и папой. У него появились занятия и секреты, в которые он не считает нужным посвящать родителей. Еще совсем недавно он был таким беспомощным, а теперь заботливая, готовая все для него сделать мама постоянно слышит: «Уйди, я сам!», «Я знаю!»

Одна мама, отвечая на вопрос психолога о том, хорошо ли адаптировалась к детскому садику ее пятилетняя дочь, со слезами на глазах сказала: «Даже слишком хорошо. Утром прямо бегом бежит. И сразу в группу, даже со мной не попрощается. Зато вечером не могу уговорить домой пойти. Я спешу с работы, чтобы поскорее ее увидеть, а она мне: «Как жалко, что ты уже пришла за мной!» Получается, что мама уже не нужна. Пять лет была нужна, а теперь вот — нет».

Такое стремление сына или дочки к самостоятельности может привести к возникновению у родителей чувства «ненужности» ребенку и подтолкнуть их к принятию решения завести второго малыша. Ведь тогда в доме снова будет маленький, который во всем зависит от мамы с папой и принадлежит только им. А родители смогут снова наслаждаться чувством собственной важности и незаменимости.

Мир ребенка четырех-пяти лет действительно уже не ограничивается папой и мамой. Однако это не означает, что вы стали менее важны для своего малыша. Он, несомненно, по-прежнему любит вас. А в вашей заботе нуждается больше, чем когда-либо ранее. Ведь в большом и незнакомом мире его подстерегает столько трудностей и опасностей! Ваши сын или дочка хотят все делать сами, но пока мало что действительно могут. Родители, которые, поддавшись иллюзии полной самостоятельности старшего ребенка, перенесут свои заботы на младшего, могут столкнуться со следующими трудностями.

1. Старший ребенок может отказаться от самостоятельности, если решит, что сила любви папы и мамы убывает с возрастанием его независимости. Он будет все свое время проводить с родителями, беспрекословно слушаться их и во всем полагаться на их мнение. Может быть, для мамы с папой так лучше, но ребенок со временем начнет отставать в интеллектуальном развитии от более активных сверстников. Ведь, «держась за мамину юбку», он не получит необходимых знаний, впечатлений и жизненного опыта. Кроме того, если круг общения ребенка будет ограничен членами семьи, он не приобретет навыков общения с другими детьми и взрослыми.
2. Поведение старшего ребенка может резко ухудшиться. Он привык к тому, что мама и папа уделяют ему много внимания. Когда родители станут больше заботиться о младшем ребенке, первенец скорее всего захочет восстановить прежний порядок вещей. Например, попытается привлечь внимание плохим поведением: из ласкового и послушного превратится в капризного и неуправляемого.

Перед вами непростая задача — найти «золотую середину». Позвольте ребенку самостоятельно принимать решения, воплощать их в жизнь, учиться на своих ошибках. Но пусть при этом его сопровождает постоянное внимание мамы и папы, которые готовы при необходимости прийти на помощь.

Обретение относительной независимости от родителей — необходимый этап развития личности ребенка. И он обязательно будет и в жизни вашего второго малыша. Поэтому еще один ребенок не способ борьбы со страхом родителей стать «лишними». Ваши сын или дочка растут и меняются. И вместе с ними должны меняться вы, родители, и ваши взаимоотношения с детьми.

В некоторых случаях родители заводят ребенка, будучи уже в зрелом возрасте. Появление на свет «поздних» детей может быть обусловлено разными причинами. Например, раньше родить ребенка не позволяли проблемы со здоровьем, материальные трудности. Или родители боятся остаться одни на старости лет и используют последний шанс, чтобы избежать этого. Иногда «поздний» ребенок не является единственным в семье, просто остальные дети уже выросли и живут своей жизнью. В любом случае такой малыш становится «светом в окошке» для мамы и папы. Родители стараются угадать и исполнить любое желание сына и дочки.

Как правило, такой ребенок растет в обстановке вседозволенности: ему ничего не запрещают, его проказы и капризы вызывают умиление у членов семьи, его не принуждают что-либо делать. Мама и папа, опасаясь, что с малышом произойдет какое-нибудь несчастье, ограничивают его активность и общение со сверстниками. Обычно за «поздним» ребенком наблюдают «семь нянек», которые заботятся о том, чтобы у него было все, что он пожелает, чтобы он не устал, не упал и не ударился, чтобы никто его не обидел. В своем стремлении обеспечить сыну или дочке счастливую и беззаботную жизнь родители порой переходят все разумные границы.

Алену (десять лет) привела на прием к психологу мама. Причиной обращения послужили трудности во взаимоотношениях девочки со сверстниками. У Алены нет друзей. Как объяснила девочка, никто в классе не стремится с ней подружиться, хотя ее и не обижают. Сама Алена завести друзей не пыталась. Во-первых, не знает, как это сделать. Во-вторых, одноклассники ей не нравятся: одни недостаточно умные, другие плохо учатся, третьи невоспитанные.

Сама Алена очень вежлива. Она говорит как взрослый человек и уж, конечно, никогда никого не дразнит и не обзывает. Девочка любит читать, посещает кружок бальных танцев. Учителя, родители, знакомые в восторге от умной, воспитанной девочки. Но эти же достоинства являются причиной трудностей Алены.

Алена поздний ребенок. Ее старший брат давно женат, у него своя семья. А Алена живет с мамой и папой. Девочка никогда не посещала детский сад, так как была ослабленным ребенком, и родители опасались, что она заболеет. Мама старалась все свое время проводить с дочерью — гуляла и играла с ней. Спала девочка в комнате родителей — так им было спокойней. Большое внимание уделялось образованию Алены, отец постоянно приобретал книги, развивающие игры для дочки. Папа с мамой стремились вырастить девочку не только образованной, но и воспитанной, поэтому старались привить ей высокие нравственные принципы. Стоит ли говорить, что никто не заставлял Алену убирать игрушки, мыть посуду, стирать, ходить в магазин?

Сейчас Алена учится в четвертом классе. Она боится собак, незнакомых людей, поэтому не ходит одна по улицам. В школу девочку провожает папа, за что одноклассники над ней смеются. Алена по-прежнему спит в одной комнате с родителями, так как боится темноты. Она ни с кем не дружит, потому что найти человека, соответствующего завышенным требованиям Алены, практически невозможно. Общаться с детьми Алене трудно: она не знает, что делать, если ее толкнули, обозвали, не умеет постоять за себя. Мама девочки огорченно говорит: «Наверное, мы слишком старались ее от всего оградить, но ведь мы ее так любим».

Родители хотят укрепить семью

Иногда причиной появления на свет второго ребенка является стремление одного из супругов сохранить семью. Родители надеются, что малыш сплотит и объединит их, поможет восстановить взаимоотношения.

К сожалению, нередко ожидания, возлагаемые на рождение малыша, не оправдываются. Папа и мама расстаются, и тогда ребенок воспитывается в неполной семье, либо остаются вместе «ради ребенка». В обоих случаях и родители и дети несчастны. От ребенка не удается скрыть, что мама и папа не ладят между собой. А родители нередко предъявляют чрезмерно завышенные требования к своим детям. Ведь это ради них приходится страдать, живя вместе.

Витя (десять лет) обратился к психологу по поводу постоянных конфликтов с родителями. По словам мальчика, мама и папа часто ссорятся. Витя при этом пытается защитить мать. Отец упрекает его за это: «А я тебе чужой, что ли?» Мальчик хорошо учится в школе, помогает родителям дома (чистит картофель, моет пол). Однако похвалы за хорошее поведение удостаивается редко: отец не вмешивается в воспитание сына, а мама всегда «находит, к чему придраться».

Мы пригласили мать Вити на консультацию. Она рассказала, что десять лет назад они с мужем были на грани развода. Старшей дочери к тому времени исполнилось шесть лет. Женщина решила, что, родив сына, сможет «привязать» мужа к себе. В целом расчет оказался верным: супруги остались вместе, чтобы обеспечить мальчику «нормальную жизнь». Но отношения между мужем и женой крайне напряженные. В ходе беседы с психологом женщина подтвердила, что действительно редко бывает довольна своим сыном: «Он мог бы больше стараться, ведь я ради него всем пожертвовала!»

Однозначного ответа на вопрос, стоит ли пытаться сохранить распадающийся брак ради детей, нет. Иногда для ребенка гораздо лучше, если его папа и мама живут отдельно, чем быть свидетелем того, как они ежедневно ссорятся. И уж ни в коем случае нельзя использовать ребенка как средство сохранения брака. Супружеские конфликты должны решаться без участия детей.

Н. Ньюкомб: «. Развод оказывает наиболее сильное негативное влияние в первый год, а его последствия для мальчиков серьезнее, чем для девочек. С улучшением психологического состояния и адаптации родителей на втором году после развода улучшается психологическое состояние и адаптация детей. В конечном счете стабильная семья с одним из родителей предпочтительнее сохранения ради детей конфликтных супружеских отношений».

Но если супруги все же остаются вместе — это их решение, они приняли его по собственной воле, без принуждения. А значит, не вправе требовать от сына или дочки какой-то особой благодарности за принесенные «жертвы». Ребенок ничего не должен своим родителям. Ведь родители произвели его на свет не потому, что он их об этом просил. Это мама и папа хотели иметь малыша. И они, в отличие от ребенка, обязаны заботиться о нем, потому что несут за него ответственность. «Значит, мы должны растить, воспитывать ребенка, во многом себе отказывая и ничего не требуя взамен?» — возмущаются родители. Если вам приходится требовать внимания, заботы у своих выросших детей, это означает, что вы допустили серьезную ошибку в их воспитании. Ведь ребенок лишь возвращает то, что когда-то дали ему родители. Если ваши сын или дочка растут в дружной семье, в обстановке взаимной любви и уважения, они непременно сторицей отплатят вам за ваши заботы.

Родители несут ответственность не только за то, чтобы ребенок был накормлен, одет, умел читать и писать, но и за ту психологическую обстановку, в которой он развивается. Пусть ребенок будет плодом любви мамы и папы, ведь счастливые дети бывают только у счастливых родителей.

Родители хотят «предотвратить демографический кризис»

«Нас двое — я и моя жена. Значит, и детей у нас тоже должно быть как минимум двое», — так объяснил свое желание завести еще одного ребенка молодой папа. Стремление предотвратить вымирание человечества как аргумент в пользу рождения второго ребенка приводят в основном мужчины. В «женском варианте» эта точка зрения звучит несколько иначе. Например: «Я очень люблю детей. Чем их больше, тем лучше».

Жизнь дается человеку один раз, «и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», — эти слова принадлежат герою романа Н. Островского «Как закалялась сталь». Тот, кто вырастил ребенка, может на склоне лет смело оглянуться назад. Он прожил жизнь не напрасно. Дети — наш вклад в будущее человечества, наш след в истории. Человек, имеющий ребенка, бессмертен: частичка его будет жить в его детях, в детях его детей и т. д. Стремление оставить потомство, причем как можно более многочисленное, присуще всему живому на Земле, и человек не исключение. Однако именно человек способен отказываться от удовлетворения своих потребностей, если условия для этого неблагоприятны. Никто не спорит с тем, что «дети — цветы жизни». Однако это не означает, что «чем их больше, тем лучше». Один цветок, если за ним заботливо ухаживали, радует глаз гораздо больше, чем огромный запущенный сад. Так и человек, заботясь о благе своего, пусть даже единственного, ребенка, внесет больший вклад в будущее человечества, чем если подарит миру несколько несчастливых детей.

Тщательно все обдумайте, прежде чем завести еще одного ребенка. Пусть главным критерием при принятии решения будут не ваши желания, а ваша способность обеспечить малышу все необходимое в духовном и, что немаловажно, в материальном плане.

Родители хотят иметь разнополых детей

Это довольно распространенная ситуация: супруги хотят, чтобы в семье были и сын и дочь. В принципе ничего плохого в этом нет. Но представьте себе такую ситуацию: вы настроились на рождение именно мальчика (или именно девочки), а ваши ожидания не оправдались. Вы, несомненно, будете разочарованы и не сможете скрыть этого от ребенка. Ведь маленькие дети очень чувствительны. Они реагируют не столько на слова и действия, сколько на эмоциональное отношение к ним, которое нельзя «подделать». Поэтому, еще только появившись на свет, ребенок почувствует, что он не такой, как хотели самые необходимые и дорогие ему люди — мама и папа. И как бы хорошо вы ни относились к сыну или дочке в дальнейшем, как бы вы их ни любили, чувство, что они «лишние», никогда не покинет их.

Таня (восемь лет) — второй ребенок в семье. У нее есть сестра Оля (двенадцать лет) и брат Костя (четыре года). По словам матери, пол первого ребенка для нее и мужа значения не имел. Второго хотели мальчика. Даже заранее придумали имя. Когда родилась девочка, супруги сначала были огорчены. Но сейчас относятся ко всем детям одинаково. О том, что папа и мама ждали сына, Таня не знает.

Девочка учится во втором классе. Много занимается, отказывая себе в прогулках и играх. Охотно помогает родителям по хозяйству. Послушна. Мама обратилась к психологу в связи с чрезмерной, на ее взгляд, обидчивостью дочери. Таня может расплакаться, если мама не пожелает ей «спокойной ночи», не похвалит за хорошую оценку. Крайне болезненно переносит школьные неудачи. Сердится, когда у Оли и Кости что-то получается лучше, чем у нее, когда их хвалят в ее присутствии.

Ребенок, пол которого не соответствует ожиданиям папы и мамы, чувствует, что в чем-то уступает другим детям в семье. И поэтому постоянно соперничает с ними, старается завоевать родительскую любовь, например хорошими оценками в школе и послушанием. Главной целью для него становится доказать родителям, что он лучше остальных их детей, что только он достоин их внимания, заботы и похвалы.

Возможна и противоположная реакция. Чувствуя, что чем-то «не угодил» родителям, ребенок будет протестовать, нарушая их запреты, не слушая замечаний и советов. Зачем ему стараться хорошо себя вести, если мама и папа все равно его мало любят?

В семье два сына: Олег (тринадцать лет) и Саша (семь лет). Вместо младшего родители мечтали иметь дочь и не скрывают этого от детей. «Думали, будет у нас девочка. Послушная и маме помощница. А родился парень, да еще вон какой», — жалуется психологу мать. Поведением старшего, желанного, сына родители довольны. А вот младший учится плохо, дома не помогает, родителей не слушается. На замечания отвечает: «Я не виноват, что вы девочку хотели, а родился мальчик!»

Многие молодые супруги мечтают, чтобы первым у них родился мальчик. Раньше подобное отношение было вполне объяснимо. Мальчик — еще одни рабочие руки в семье. Когда он вырастет, приведет в дом еще одну помощницу — молодую жену. Девочку же нужно кормить, растить, собирать ей приданое, и все это достанется чужой семье. Но и в современном обществе, несмотря на то что условия жизни изменились, предпочтение до сих пор отдается мужчинам. Они обладают рядом привилегий, которые не доступны женщинам (юношам легче поступить в институт, мужчин охотнее берут на престижную работу и т. д.).

Появление на свет сына, как правило, вызывает больше радости, чем рождение дочки. Сына, особенно первенца, обычно сильно балуют и возлагают на него большие надежды. Если в семье есть и сын и дочь, такая половая дискриминация может повлиять на обоих детей. Девочка очень рано почувствует, что к ней родители относятся иначе, чем к ее брату. Стремление «отвоевать» у брата любовь мамы и папы может стать мощным стимулом к развитию. Девочка постарается научиться всему, что умеет ее старший брат: драться, лазить по деревьям. Скорее всего она предпочтет машинки куклам. А в качестве друзей изберет не девочек с косичками, а мальчишек-сорванцов. При этом младшая сестра может проявить такую активность, что превзойдет в мужественности своего брата. Мальчик, видя успехи младшей сестры, рискует потерять уверенность в своих силах, стать пассивным и нерешительным. И тогда родителям останется лишь удивляться: «Наша дочка больше похожа на мальчишку, чем сын». А девочке, привыкшей вести себя как мальчик, впоследствии будет нелегко принять роль жены и матери.

Так ли уж важно на самом деле, мальчик у вас родился или девочка? Ведь самое главное, что это ваш ребенок. Современные дочки охотно ходят с папами на футбол, а сыновья нередко мечтают стать дизайнерами одежды и шьют вместе с мамами. Вне зависимости от пола, ваши дети смогут заниматься любимым делом. И девочки и мальчики имеют равные шансы добиться успеха. Тогда зачем, отдавая предпочтение одному из детей (мальчику или девочке), вызывать у отверженного чувство недовольства собственным полом и зависти к брату или сестре?

Старший ребенок не соответствует ожиданиям родителей

В семье уже есть ребенок. Конечно, папа и мама любят его, но. Но он не совсем соответствует придуманному родителями идеалу. Например, он не играет на скрипке, как того хотела бы мама, или абсолютно не умеет драться, что ужасно огорчает папу. И тогда родители находят «выход»: «Заведем еще одного ребенка. Уж он-то обязательно станет таким, как мы мечтаем!»

«Дети у меня хорошие. Сын — Саша — не хуже, чем другие дети. А дочка — Оксаночка — вообще умница. В музыкальной школе учится, на фортепиано играет», — сообщает психологу мама, которую беспокоит «трудный» характер сына (не слушается родителей, обижает сестренку).

Мама призналась, что иметь в семье музыканта — ее давняя мечта. Оксана (восемь лет) с раннего детства любит слушать музыку. Петь, по словам мамы, начала раньше, чем говорить. Сейчас успешно учится в музыкальной школе. А вот старшему ребенку (четырнадцать лет) любовь к музыке мама, как ни старалась, привить не смогла. Нет у него для этого ни способностей, ни желания.

Зато мальчик хорошо играет в футбол, что признают и друзья во дворе, и учитель физкультуры. Ни спортивную школу, ни секцию Саша не посещает: футбол в семье не считают серьезным занятием.

Мать отрицает, что уделяет дочери больше внимания, чем сыну. Но каждый день делает с ней уроки, провожает в школу и встречает после занятий. Поскольку девочка занята «настоящим делом», ее освобождают от всех домашних обязанностей. Оксане прощают все капризы, в ссорах между детьми виноват всегда Саша («Оксана много работает, устает, а Саша мог бы и уступить ей», — говорит мама).

Брат и сестра постоянно ссорятся. Саша отбирает у Оксаны игрушки, обзывает, может ударить. Мальчик не отрицает, что не упускает случая обидеть сестру: «Противно смотреть, как все с ней носятся».

Принимая решение завести второго ребенка только потому, что первый «не получился» таким, как хотели, родители наносят тяжелую травму старшему. Как невыносимо ощущать, что ты недостаточно хорош для того, чтобы мама и папа тебя любили!

Конечно, дети в семье отличаются друг от друга. Бывает, что один из них действительно красивее или талантливее остальных. Но это не означает, что он должен стать для родителей «любимчиком». Скорее, наоборот, мамы и папы должны приложить особые усилия, чтобы никто из детей не почувствовал превосходства ребенка, которого природа одарила щедрее. Даже намека на неравенство не должно быть со стороны родителей. Иначе у «любимчика» возникнет «звездная болезнь», а у остальных детей — чувство ущербности. Помните, что сказали братья в стихотворении Новеллы Матвеевой девочке, которая лепила из пластилина фигурки и приговаривала: «Если кукла выйдет плохо, назову ее дуреха. »? Они сказали: «Разве кукла виновата. Ты их лепишь грубовато, ты их любишь маловато, ты сама и виновата, а никто не виноват» («Девочка и пластилин»).

У многих родителей есть давние мечты, которые так и не исполнились. Кто-то хотел учиться в престижной школе, но не смог себе этого позволить. Кто-то мечтал с детства говорить на трех языках, да так и не выучил ни одного. Кто-то всегда хотел быть оперным певцом, а стал бухгалтером. Но многим кажется, что эти мечты столь же притягательны для их детей, как и для них самих.

— Вы знаете, я с детства мечтала стать балериной, но не удалось. Но уж о своей дочке я позабочусь. Я сделаю все возможное и невозможное для того, чтобы она поступила в хореографический класс. Она обязательно станет балериной! — сообщает мама шестилетней девочки.

— Но ведь это же, наверное, нелегко. Нужна специальная подготовка? — спрашивает психолог.

— Да, конечно. Мы с ней ходим на специальные занятия четыре раза в неделю после детского сада, — с гордостью отвечает мать.

— Скажи, ты любишь танцевать? — обращается психолог к девочке, которая на протяжении всей беседы с ее матерью что-то увлеченно рисует.

Девочка отрицательно покачивает головой.

— Я рисовать люблю, — тихонько, словно «по секрету», говорит она, оглядываясь на маму.

Но мама ее, разумеется, слышит.

​​​​​​​— Не обращайте внимания на ее слова. Глупости это. Мала еще, ничего не понимает. Вырастет, спасибо мне скажет, — отвечает она психологу.

Конечно, обидно, если ты так и не смог добиться того, чего очень хотел. И безусловно, очень приятно, если твои дети осуществят твои мечты. Ведь ребенок — твой шанс прожить жизнь заново. Прожить ее так, как ты хочешь. Как велик соблазн забыть о том, что у сына или дочки свои желания, своя жизнь!

Всегда четко разделяйте, где ваши желания, а где желания вашего ребенка. Если они совпадают — хорошо. А если нет, помните: дети не обязаны удовлетворять амбиции родителей.

Каждый ребенок по-своему талантлив и уникален. Родителям нужно только приглядеться и выбрать ту сферу, в которой способности их малыша проявляются наиболее ярко. Старайтесь интересоваться делами и занятиями своих сына или дочки. Внимание родителей доставит ребенку удовольствие, а вам позволит понять, чем он действительно увлекается. А вдруг вы обнаружите, что, заставляя ребенка играть на скрипке, лишаете мир талантливого художника?

Направьте свои усилия на развитие того, к чему ваш ребенок имеет склонность, и вы обязательно сможете гордиться его успехами.

Это лишь несколько вариантов ответа на вопрос «Почему вы решили завести второго ребенка?» из множества возможных. К сожалению, нередко папы и мамы начинают ответ словами «потому что я хочу. », «когда у меня будет ребенок, я смогу. ». Всех их объединяет то, что ребенок служит средством для достижения каких-то целей. Пусть для вас малыш сам по себе будет главной и единственной целью.

Чувства старшего ребенка

Бывает, любящие друг друга родители заводят второго ребенка, чтобы подарить жизнь новому человеку, и готовы принимать и любить его таким, какой он есть. Папы и мамы ожидают, что появление на свет второго ребенка благотворно скажется на первенце. Старший будет заботиться о младшем, по-братски делиться с ним вещами, игрушками, лакомствами, что послужит хорошим «лекарством» от эгоизма. Первенец будет избавлен от одиночества — дети смогут вместе играть и гулять. А вот старший ребенок почему-то совсем не радуется. Вместо этого он вдруг начинает требовать, чтобы родители «вернули» маленького братика или сестренку (отнесли обратно в роддом, сдали в магазин, отдали аисту, который его принес, и т. д.). Почему это происходит и как вести себя родителям в такой ситуации? См. →

Источник: http://www.psychologos.ru/articles/view/prichinyzpt-po-kotorym-zavodyat-vtorogo-rebenka

Почему в современной российской семье как правило не более одного ребенка? Может ли финансовая поддержка семьи со стороны государства изменить ситуацию?

Марина Катыс: 15 мая отмечается Международный День семьи.

Во всем мире государственное регулирование политики рождаемости стало обычной практикой. В некоторых развивающихся странах с избыточным приростом населения (который там приводит только к дальнейшему обнищанию) эта политика сводится к поощрению низкой рождаемости. В Китае еще при Мао Дзе Дуне власти стали проводить в жизнь тезис «одна семья — один ребенок», благодаря чему прирост населения сократился до минимума, и сейчас во многих районах Китая уже требуется поощрение рождаемости.

В богатых нефтью Объединенных арабских эмиратах единовременные пособия при рождении мальчика достигают нескольких десятков тысяч долларов.

В Европе и в США прямая помощь государства не так велика, однако там проводится гибкая налоговая политика: при рождении второго или третьего ребенка молодую семью могут вообще освободить от налогового бремени.

Российское государство также пытается что-то делать в этом направлении – по части налогов и кредитной политики, и в смысле пропагандистских усилий. Более того, в Послании президента Федеральному Собранию подчеркнуто, что главная для России проблема — демографическая. Потому что ежегодно Россия теряет 600-700 тысяч своих граждан — население целого города. Вот об этом мы и будем говорить сегодня.

Рядом со мной в студии – доктор философских наук, директор Центра гендерных исследований Ольга Александровна Воронина и доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой социологии семьи Московского государственного университета Анатолий Иванович Антонов.

И у меня вопрос к нашим слушателям: так почему же в современной российской семье, как правило, не бывает более одного ребенка? И может ли финансовая поддержка семьи со стороны государства изменить ситуацию?

Россия по уровню рождаемости действительно находится на последних местах, во всяком случае, если сравнивать с Европой. Каждые 25 лет население страны, по прогнозам, будет сокращаться на треть. В большинстве регионов России ситуация с рождаемостью просто катастрофическая: средний показатель по стране – 1,25 ребенка на семью. Не знаю даже — можно ли так говорить о ребенке.

Анатолий Антонов: Это — суммарный коэффициент, все нормально.

Марина Катыс: И при этом для «простого воспроизводства» необходимо — 2,15. Однако — даже если не учитывать холостых и незамужних граждан и гражданок РФ – 25 процентов супружеских пар не имеют и одного ребенка. Но если четверть супружеских пар не желает (или не может) иметь детей, значит, дело не только и не столько в финансовом положении семьи. А, следовательно, исправить ситуацию (то есть стимулировать семьи заводить детей) только с помощью денег невозможно, Ольга Александровна?

Ольга Воронина: Безусловно, невозможно только с помощью денег изменить сложившуюся ситуацию. Хотя мне кажется, что проблема бедности семей — достаточно серьезный вопрос для России. Помимо экономических стимулов, конечно, нужно изменять и само отношение к семье и систему ценностей всего общества. Хотя демографическая проблема не сводится только к сию секундному стимулированию рождаемости. Потому что у нас убыль населения идет еще и за счет сверхсмертности достаточно молодых мужчин. Невозможно решить одну проблему, не решив другую. Просто профинансировать программу и стимулировать таким образом рождение детей, мне кажется, это — достаточно однобокая позиция.

Марина Катыс: Спасибо. Анатолий Иванович, вы тоже полагаете, что одним финансовым рычагом эту проблему не сдвинуть с места?

Анатолий Антонов:Это — первый необходимый шаг. Обязательно надо это сделать. Дело в том, что мы живем в открытом обществе, а не в закрытом. Люди, которые живут в нашей стране, знают, как живут в Европе, как живут в Америке, как живут в Африке. Когда люди думают о том, какая должна быть семья, сколько может быть в семье (моей лично) детей — каждый соотносит это со своим «я»: я это сделаю или я этого не сделаю. Это в значительной степени связано с моим представлением о самом себе. Потому что родить ребенка, чтобы он копался в мусорном баке и там добывал себе пищу, — это для меня смерти подобно. Я на это никогда не пойду.

Марина Катыс: Но многие на это идут.

Анатолий Антонов: В нашей стране сформировался приемлемый (человеческий как бы), нормальный образ жизни. И ниже этого психологического барьера опускаться никто не намерен. Мы недавно специально провели исследования в 20 регионах России, я опросил примерно 3 тысячи человек, то есть тысячу семей (тысячу отцов, тысячу матерей, немного более тысячи детей – членов одной и той же семьи). И у нас получилось, что 12-13 тысяч рублей в месяц – это минимальная зарплата, которая позволяет на селе говорить о более-менее нормальном, человеческом образе жизни.

Марина Катыс: Это совокупный доход семьи?

Анатолий Антонов: Совокупный доход семьи, всех вместе. Ниже этого – уже нищета. У нас в стране подавляющая масса населения хочет — и это подтверждают все наши исследования — иметь двоих детей. Поэтому мы должны создать ситуацию, когда при рождении второго ребенка уровень доходов не будет опускаться в семье ниже 11-12 тысяч. Потому что если при рождении второго ребенка вы начнете ухудшать своим материальные условия, то люди это сразу почувствуют. А задача сводится к тому, чтобы рождение детей не ухудшало то положение вещей, которое уже есть.

Марина Катыс: Спасибо. Разные попытки делались в этой области правительством Российской Федерации. В частности, с 2006 года были введены так называемые «родильные сертификаты», когда государство выплачивало по 2 тысячи рублей женской консультации за то, что врачи этой консультации вели беременную женщину в период беременности, и по 5 тысяч рублей женщина приносила родильному дому, приходя туда рожать.

И — по замыслу правительства — эти сертификаты должны были материально заинтересовать акушеров и гинекологов, и все они должны были броситься всячески помогать женщинам, которые собирались родить, и привлекать их в свои родительные дома. Более того, даже предполагалось, что это в некотором смысле станет предпосылкой бэби-бума. Ольга Александровна, вы полагаете, что 2 тысячи рублей для женской консультации и 5 тысяч рублей для роддома могут серьезно повлиять на рождаемость в России?

Ольга Воронина: Конечно, эти суммы свидетельствуют только о демонстративном жесте власти. Просто — демонстративный жест: да, мы помогаем. Это — несерьезные деньги. Но дело даже не в том, что это — несерьезные деньги, дело в том, что тут более сложная проблема в целом. Родильные дома надо переоснащать и закупать совершенно другую технику, нужно совершенно по-другому обучать врачей, для того чтобы они были заинтересованы в помощи женщине-матери.

Я недавно видела по телевидению фильм «Бизнес на родах». После этого фильма у меня волосы встали дыбом, хотя я сама женщина, прошла этот путь 25 лет назад и говорила со многими своими коллегами. Как правило, пребывание в роддоме – это, мягко выражаясь, не сахар. Так вот, этот фильм, в котором рассказывалось о современных ситуациях в родильных домах (где берут гораздо большие деньги за роды, но не отвечают совершенно ни за что), привел меня к мысли о том, что в каждый роддом нужно ставить общественный наблюдательный совет, потому что иначе с этой ситуацией не справиться.

Деньги – это очень важная составляющая. Особенно — в такой бедной стране, как Россия, но либо эти деньги должны быть достаточно серьезными, либо они не дадут достаточного эффекта. Это — демонстративный жест.

Марина Катыс: Спасибо. Глава Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей Екатерина Лахова привела такую статистику в одном из своих интервью. Она сказала, что ежегодно в России рождается 1 миллион 450 тысяч младенцев и при этом совершается 1 миллион 670 тысяч абортов. И врачи женских консультаций, по словам Екатерины Лаховой, ничего не делают для того, чтобы переубедить женщину, принявшую решение прервать беременность. Имеется в виду, что если бы эти 1 миллион 670 тысяч абортов не были бы сделаны, то появились бы на свет 1 миллион 670 тысяч младенцев, и тем самым демографическая ситуация в России была бы резко улучшена, потому что рождаемость возросла бы вдвое.

И огромные надежды в этой области (убеждать женщин не делать аборт, а все-таки решиться родить ребенка) связываются с этими «родовыми сертификатами».

Анатолий Иванович, вы тоже думаете, что женщину, которая пришла делать аборт и приняла уже такое решение, врач может переубедить и она оставит ребенка?

Анатолий Антонов: Все советское время врачи отговаривали всех женщин рожать и все время подталкивали к аборту, это особенно проявлялось, когда речь шла о рождении второго, третьего, четвертого ребенка.

Марина Катыс: А что, советская власть была не заинтересована в росте народонаселения?

Анатолий Антонов: Советская власть все время, начиная с первых антисемейных декретов Ленина и заканчивая последними десятилетиями, всегда была антисемейной! Она никогда не поддерживала и не стимулировала рождаемость.

Ольга Воронина: Может быть, она не стимулировала рождаемость, но все-таки это слишком сильно сказано. Ведь аборты длительное время были запрещены — с 1936 по 1955 год.

Анатолий Антонов: И, тем не менее, Советский Союз (особенно — последние годы) был страной, где аборты были легализованы и из многих стран мира к нам приезжали дамы (в том числе — из феминистских организаций) и аплодировали этому – легализации абортов в Советском Союзе.

Марина Катыс: Минуточку, это право выбора самой женщины – рожать ребенка или прерывать беременность. Но я хочу все-таки спросить о другом — «родовой сертификат» (который должен стимулировать врача в консультации) способен действительно убедить врача в том, что необходимо женщину переубедить, чтобы она не делала аборт, а родила младенца?

Анатолий Антонов: Вы же знаете ответ – конечно, нет. Понимаете, говорить в нашей стране о проблемах рождаемости и семьи – это ужасная пытка. Потому что вам сразу любой обыватель скажет: дайте денег, дайте квартиру – я вам нарожаю, сколько хочешь. Вот я — социолог, и я знаю: все это дадим и — не нарожают.

Марина Катыс: Как раз о том, что думают жители Москвы и Подмосковья о финансовой поддержке семьи как института государства, и говориться в материале, подготовленном нашим корреспондентом Верой Володиной.

— Молодые семьи боятся потерять работу. Если потеряют работу – нигде помощи нет у нас. У меня племянник, у него — двойняшки. Детский сад, логопедическая группа – они за каждого ребенка платят по 2 тысячи. Это, значит, из бюджета семьи выделяются 4 тысячи. Положили вот они бюджет, и я даже не хочу это смотреть – мало! Это самое маленькое – 8 тысяч нужно в месяц, чтобы жить. Это — палка о двух концах. Простые, хорошие, нормальные семьи не будут много детей рождать, а будет кто? — Пьянь! Которая будет получать деньги за детей и пропивать их.

— Это — из-за отцов. Из-за отцов, думающих только о себе. Все перетянули на себя.

— Нестабильность, которая в семье складывается. Может быть, женщины боятся. Число разводов велико. Возможно, это сдерживает женщину, во всяком случае.

— Допустим, я не могу пойти работать из-за того, что у моего ребенка астма. Работает у нас один папа, и, естественно, второго ребенка мы не можем потянуть. Хотя хотим. И потом, когда я (беременная) устроилась работать, (хотела до декрета поработать), оказалось, что в договоре есть такой пункт: если я забеременею, я увольняюсь по собственному желанию, и — никаких денег я получать не буду от этой организации.

— Проблематично двух детей содержать. Одного – можно.

— Мне кажется, чем женщина становится более независима от мужчины, тем она больше отдаляется от семьи. Для нее вопрос рождения детей становится выполнением своего социального долга. То есть у меня есть ребенок – и этого достаточно, чтобы потом люди не тыкали в меня пальцем. Само понятие «семья» как-то утрачивается. Если этот брак будет неудачный — у меня будет очередной другой муж. То есть это — не первая и не последняя моя жена. Так люди думают, что их брак — не последний.

— Если бы мы больше зарабатывали, я бы тоже второго родила, не против, даже когда у нас еще совсем маленькая дочка. Но я не была бы против второго, еще одного ребенка.

— Уровень жизни не соответствует.

— То же пособие, которое выдается на первого ребенка — 4,5 тысячи, это очень мало. Хотя бы хватало на то, чтобы купить хорошую коляску ребенку. Даже коляску не купишь нормальную.

— Конечно, зарплата маленькая. Русь воюет с Чеченской республикой, с республикой Дагестан, там много русских. Это нонсенс: армия моего народа воюет со своим народом, который ее кормит и поит. Извините, кто в такое время будет думать о какой-то перспективе, о каком-то будущем. Это же — патриоты, им нужно памятник ставить – матерям, которые сейчас рожают детей.

— Двое детей. Зять 10 тысяч получает, в милиции работает. Можно прокормить двоих? 19-ый год мальчику, он учится, и еще дочка. Я свою дочь ругала: «Зачем ты второго рожаешь? На что жить будете?» За квартиру 4 тысячи надо отдать.

— Потому что у нас все переведено на деньги. Так же как наша «бесплатная» медицина – все равно туда очень много денег нужно вкладывать. Если ребенок заболеет, это тоже никому не нужно — ни государству, никому. У нас, по-моему, вообще все люди в стране выживают, а не живут, просто выживают вопреки всему.

Марина Катыс: Как мы слышали, большинство женщин, уже имеющих ребенка (слышны были детские голоса), говорили о том, что им не хватает денег. Если бы было денег больше, они бы родили второго ребенка. Бабушка говорила о том, что зять получает 10 тысяч – и на это прокормить двух детей невозможно, и так далее. Но одна женщина сказала очень важную вещь — что институт семьи разваливается, что понятие семьи девальвируется. И у меня к вам вопрос, Ольга Александровна, с чем это связано? Ведь Россия была патриархальной страной, и семья была огромной ценностью. Почему сейчас это перестало быть ценным для людей?

Ольга Воронина: Мне кажется, что это — один из стереотипов, очень изощренных, по поводу которых можно долго разговаривать. Разговоры о кризисе семьи ведутся в литературе последние 150 лет, если не больше. Да, Анатолий Иванович?

Анатолий Антонов: Если говорить о научных теориях семьи, то это совсем недавно.

Ольга Воронина: Во всяком случае, достаточно долго. Но семья – это такой живой институт, который меняет свои формы.

Скажем, в Древней Греции семья была чисто экономическим институтом, там совершенно не связывали с семьей представления о реализации личного счастья, о любви, о каких-то человеческих взаимоотношениях. Патриции заводили себе семью для того, чтобы у него была обеспеченная экономическая жизнь, для того чтобы было потомство. Но для души были гетеры, были мальчики, и это было вписано в культуру, никто не считал, что семья переживает кризис, она была достаточно жестким институтом.

В Средние века семья тоже была экономическим и духовным институтом, но уж ни в коем случае не институтом, где люди искали какие-то возможности для личного счастья, все это появляется гораздо позднее.

Семья на протяжении всех этих веков претерпевает различные изменения. И сейчас, конечно, период тяжелый, но, с моей точки зрения, семья – это не только папа, мама и трое детей. Семьей можно назвать и одинокого родителя с ребенком, и бездетную пару, и более расширенную какую-то пару.

Другое дело, что ценность этой личной привязанности, личных отношений значительно падает не только с позиции отдельных людей, не только в их жизни, а, пожалуй, и со стороны государства. Это, действительно, очень важный момент. Государство последовательно (в каком-то смысле я согласна с Анатолием Ивановичем) наступало (и в советские времена, и в постсоветские времена) на эту личную сферу людей, и они вынуждены были ее отстаивать самостоятельно.

Это — очень важная и очень для меня тревожная ситуация. Здесь не только сложная экономическая ситуация, здесь есть еще один важный момент. Если мы посмотрим на отечественную массовую культуру, то мы увидим, что идет очень сильный перевертыш в моральных, этических и человеческих ценностях. Что — якобы — важно и интересно для молодежи, говорят нам? Ей интересны легкие связи, секс без обязательств и такое легкое порхание по жизни, как бабочка. Другой позиции нет.

Анатолий Антонов: Это как раз прямой результат кризиса семьи как института.

Ольга Воронина: Мне кажется, что это — не результат кризиса семьи. Мне кажется, это — результат кризиса общества. А семья, как и многие другие институты, переживает в этой ситуации кризис.

Анатолий Антонов: Кризис семьи – это и есть кризис общества, конечно же.

Марина Катыс: Хорошо, в России у нас кризис семьи и кризис общества одновременно.

Анатолий Антонов: И не только в России. Во всем цивилизованном мире.

Марина Катыс: Ну, возьмем США. У них своих кризисов хватает, но семья там абсолютная ценность. И в большинстве белых американских семей, устойчивых с экономической точки зрения, сегодня по два-три ребенка. Почему же в России оказался абсолютно обесценен этот бренд – семья? Это последствия 70 лет советской власти, когда были разрушены все семейные связи, и брат предавал брата?

Анатолий Антонов: Не только в России — во всей Западной, Центральной, Северной Европе. США – это единственная страна, где не из-за того, что там много эмигрантов приезжают с большим числом детей, а именно потому, что в Америке последние 50 лет проводится толковая налоговая политика, в Америке очень высокая зарплата и эффективно действуют налоговые послабления… Вот вы родили второго или третьего ребенка – вам уменьшают налоги. Причем уменьшение налогов – это не какие-то несчастные пособия, а это для каждой семьи (в зависимости от ее семейного налога) может быть и тысяча, может быть и пять тысяч долларов. Понимаете, какая выгода? И плюс кредиты. И плюс мощная жилищная политика.

В Америке все живут в собственных домах, там спрашивают: «Сколько у вас спален?» И если у вас в семье трое детей, то на такую семью надо как минимум пять спален. А у нас по комнатам еще не научились считать, считают на квадратные метры.

Я недавно студентам задаю вопрос: в Америке за 10 лет (середина 20-х – середина 30-х годов) с 4,8 до 4,2 уменьшилось что? Количество квадратных метров? Число комнат на семью!

Марина Катыс: Хорошо, тогда я предлагаю вам включиться в полемику с молодыми людьми с Аниме-форума в Интернете. Они там довольно подробно и бурно обсуждают проблемы российской семьи — стоит ли иметь много детей, стоит ли иметь одного ребенка. И что касается кратких высказываний, то одно звучит так: «Низкая рождаемость – естественный результат повышения уровня жизни: есть что терять».

Анатолий Иванович, вы согласны с таким тезисом?

Анатолий Антонов: Я бы хотел возразить немножко Ольге Александровне, потому что кризис семьи – это не стереотип. Многие тысячи лет говорили о кризисе семьи, но то, о чем мы говорим сейчас — это совсем другая вещь. Вся цивилизация (до появления рыночного капитализма) была семейной. Все происходило в семье — семья была и дом культуры, и производство, и фабрика, и все что угодно. Поэтому у людей не было альтернативы. Семья – это было все. И было так мудро устроено, что общество перепоручило семье (дав институту семьи колоссальный суверенитет) обеспечение функции воспроизводства населения. Потом, когда возникла рыночная экономика, начались странные вещи. Ведь все, что производится и потребляется в семье, не создает никакой стоимости, там нет прибыли, там не растет капитал. Рыночная экономика вытаскивает из семьи мужчину, чтобы он работал на фабрике, и сразу включаются стоимостные механизмы, растет капитал. Затем вытягивают из семьи женщину — она начинает воспитывать чужих детей (няня, воспитательница), учить чужих детей в школе, и там она получает зарплату, создает прибавочную стоимость – опять растет капитал. То, что женщина делает в семье, не дает стоимость, а там — дает.

Поэтому вся рыночная экономика сфокусирована на вытягивании из семьи всех ее функций в те институты, где функционирует вот эта стоимость и прибыль.

За последние 300 лет рыночная экономика сделала все для разрушения семьи как суверенного института. И огромное большинство обывателей везде в мире (и в Америке, и в нашей стране) ведут себя разумно, рационально, правильно. Жизнь так устроена, что для благополучия человека (чтобы чувствовать себя счастливым и ездить отдыхать) нужно уменьшать число детей. У человека есть только один выбор: или не иметь детей (или уменьшать их количество) — или же их иметь и быть обреченным на нищету. Поэтому само устройство общества толкает людей к холостому образу жизни. И люди поступают разумно: они делают правильный выбор. Потому что у них нет никакой другой возможности ответить на это бессемейное устройство жизни.

Марина Катыс: Спасибо, это очень интересно. И мы слушаем Марию Николаевну из Москвы. Мария Николаевна, добрый вечер.

Слушатель: Здравствуйте. Можно вам задать вопрос, очень важный для молодой семьи?

Марина Катыс: Да, пожалуйста.

Слушатель: Молодая женщина, у нее была внематочная беременность, и после этого нет просто денег обследоваться и забеременеть неестественным путем. Скажите, пожалуйста, есть ли где-нибудь такая государственная социальная клиника, чтобы можно было пройти обследование не за такие большие деньги. Она — с высшим образованием, муж — тоже, и тот и другой – служащие, больших денег (тысяч долларов) нет. А очень хочется иметь ребенка.

Ольга Воронина: Вы знаете, я — не медик, поэтому вопрос немножко не ко мне. Но я абсолютно уверена, что если она обратится в консультацию, ей подскажут какие-то государственные органы, где это можно сделать. Есть Московский Институт акушерства и гинекологии, он — государственный, есть еще целый ряд государственных медицинских учреждений, где это можно сделать, но конкретно я не могу сказать, извините.

Марина Катыс: Спасибо. А я приведу другую цитату. Еще один молодой человек пишет нам: «Не надо рожать больше, чем сможешь воспитать. А некоторым людям вообще не стоит детей заводить, поскольку ничего хорошего (кроме денег, может быть) они им передать не могут». Это ведь тоже позиция.

Анатолий Антонов: Вот как раз это — следствие кризиса института семьи, ценностного кризиса.

Марина Катыс: Ведь имеется в виду, что даже богатым людям не надо заводить детей, поскольку они ничего (кроме денег, в лучшем случае) им передать не могут с точки зрения этого молодого человека.

Ольга Воронина: Мне кажется, что право решать — иметь или не иметь детей остается за человеком в любом случае, это во-первых. Во-вторых, никто не знает, что такое опыт отцовства или материнства, до тех пор, пока он не вступит в этот опыт. Я не верю в то, что существуют какие-то материнские инстинкты, но то, что любовь к ребенку рождается в процессе постоянного взаимодействия, это факт и научный, и житейский: чем больше ты вкладываешь в этого ребенка, тем больше ты его любишь. Нельзя априорно сказать, что человек, имеющий детей, ничего не может им дать. В любом случае вот это высказывание молодого человека подтверждает то, что сказал Анатолий Иванович. К сожалению, действительно, просматривается такая четкая рационалистическая установка молодых людей на преуспевание и рациональные ценности, рационалистические, но не гуманистические. И для меня это очень тревожно.

Анатолий Антонов: Если сейчас квартира в Москве стоит 250 тысяч долларов, а он и она получают 1,5 тысячи долларов – допустим — в месяц.

Марина Катыс: Это в очень хорошем случае.

Анатолий Антонов: Да, это я завышаю. Этим молодым людям, чтобы накопить 250 тысяч долларов, сколько надо копить? — 30-40 лет. Конечно, они будут кататься по заграницам, а не будут откладывать деньги на это жилье. Потому что в нашу ипотеку сейчас вступать – это безумие, доверия нет ни банкам, ни накопительным системам. Поэтому молодые люди поступают рационально — они сейчас от жизни берут все. И те деньги, которые у них появляются, они тратят на престижные вещи. У них должна быть машина, они должны ходить в кафе и в рестораны, и здесь их нельзя упрекать.

Марина Катыс: Нельзя. И мы послушаем Александра из Москвы.

Слушатель: Добрый день, Марина, Ольга Александровна и Анатолий Иванович. Знаете, я считаю, что это — не только кризис семьи, не только кризис общества, а кризис, вообще говоря, фундаментальных основ жизни, кризис нравственности.

Посмотрите, разве сегодня престижно ли иметь большую семью? Спросите, сколько они хотят иметь детей и сколько они хотели бы их иметь.

Я знаю историю своей семьи с XVI века, но так далеко заходить не буду. У моего прадеда было 16 детей, один из них стал епископом и погиб в Соловках, спустили с этой самой лестницы его. Погибли еще 9 человек в ГУЛАГе из его детей. И я спрашиваю вас о нравственных ценностях. На той самой разрушенной основе нашей российской жизни можно ли что-то построить? Разве можно решить деньгами нравственные проблемы? Денежными подачками такие проблемы не решаются. Я хотел сказать, что государство когда-то вообще не занималось семьей – и детей было много. Спасибо.

Марина Катыс: Спасибо, Александр. Анатолий Иванович, пожалуйста.

Анатолий Антонов: Вот, в самую точку! Мне вопрос очень понравился Когда мы говорим о ценностном кризисе института семьи, мы говорим именно об этом. И мы говорим о том, что в обществе должны возобладать ценности семейного образа жизни — в противовес одиночно-холостяцкому образу жизни, как сейчас сложилось. Выяснилось, что и экономика, и все социальное устройство жизни работают на одиночку, на индивида.

А для того, чтобы функционировала ценность семейного образа жизни, нужно гражданскому обществу эту ценность семьи и детей повышать, не дожидаясь, пока партии и правительство будут их всякими подачками стимулировать, чтобы весь народ захотел жить семейным образом жизни. Есть разные варианты — одни говорят, что религия здесь окажется мощным помощником, другие делают упор на светскую мораль. Наверное, на стыке религиозной и светской морали мы могли бы что-то сделать, но проблема повышения ценности семьи и детей – я хочу как социолог сказать, эта проблема исторически ни в одной стране мира еще не решалась. Очень легко давать вот эти пособия (и так далее), но как поменять потребности людей, как поменять систему ценностей – мы не знаем. Не надо на науку и на правительство здесь возлагать наденжды, которые они никогда не выполнят. Гражданское общество в этом смысле важно, как раньше на Руси говорили: всем миром надо навалиться.

Марина Катыс: Спасибо. И слушаем Олега. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте, Марина и гости. Я также хочу присоединиться к предыдущему звонившему, потому что сам — многодетный отец, у меня 9 детей. Я живу в Москве, слава богу, есть работа, есть жилье. Но хочу присоединиться именно в том, что не деньги главное при решении иметь детей. Это в основном чувства, любовь к детям, которые поддерживаются, конечно, в семье. Вот я — верующий человек, поэтому мы с женой рождали по убеждению. Мы их любили, поэтому у нас их много. А деньги – ну, будут деньги, такие или сякие, это — не принципиально. Хотелось бы подчеркнуть, что действительно именно с семьи нужно начинать, с семьи, а не с денег. Вот такое мое мнение.

Марина Катыс: Олег, спасибо большое. Мы все вас поздравляем с тем, что у вас 9 детей, это очень редко в наше время, и это действительно большое счастье. Ольга Александровна, нам позвонил папа, у которого много детей, и он не рассчитывает ни на какую государственную поддержку, ему не нужны эти «родовые сертификаты», они с женой сами решают эти проблемы, потому что у них — сильная семья, наверное, в патриархальном смысле.

Анатолий Антонов: Но если ему дадут деньги на содержание детей, он их возьмет, отказываться не будет, и правильно сделает.

Марина Катыс: Наверное. И мы слушаем Бориса из Санкт-Петербурга.

Слушатель: Здравствуйте. Я тоже отец троих детей, но в первом браке я этого избегал, и сейчас объясню причины. В принципе, что бы кто ни говорил, но стремление иметь детей – это стремление продлить себя во времени и расширить в пространстве, это лежит в основе. Но если существует перспектива развода рано или поздно, даже когда человек об этом еще не задумался, то человек не уверен в том, что он в этом браке, скажем, заведет детей. Брак, в общем-то, строится на ведении общего хозяйства, а в России это проблематично. Человеку при разводе как будто бы и нечего особенно терять, кроме угаснувшей любви. Я считаю, что Путин недостаточно ясно представляет себе проблему или просто недобросовестно к этому относится.

Марина Катыс: Спасибо, Борис. Ольга Александровна, человек довольно много перечислил причин, которые необходимо учитывать, говоря о семейном кризисе. Тем не менее, характерно, что нам звонят в основном мужчины — многодетные отцы — хотя, казалось бы, в такую программу должны звонить женщины, да?

Ольга Воронина: Ну, хотя бы в той же пропорции, как и мужчины.

Анатолий Антонов: Да это они меня хотят поддержать.

Марина Катыс: Потому что следующие – это Сергей из Санкт-Петербурга и Александр из Москвы ждут возможности высказаться. Сергей, пожалуйста.

Слушатель: Добрый день, уважаемые дамы и гость. Во-первых, конечно, по поводу этой речи Путина — это, конечно, чистой воды пиар. Тут и корабли, и ракеты, и вот эти деньги – это рассчитано на народ , который думает, что ему сейчас деньги дадут, а он катер купит на это дело. А во-вторых — у нас нестабильность общая, и когда видишь детей, которые слоняются по городу, курят, наркотики употребляют и прочее, ну, как-то не хочется ребенка рожать, чтобы он таким же стал.

Марина Катыс: Сергей, а почему вы думаете, что если у вас будет ребенок, он будет безнадзорно шляться по улицам и курить наркотики? Это ведь только от родителей зависит.

Слушатель: Возьмем спальный район, рядом – школа. В старших классах у половины класса венерические заболевания, один другого заражает. Другого-то выхода нет…

Марина Катыс: Спасибо, Сергей. Я думаю, что все эти страшные вещи, которые приведены были Сергеем, характеризуют именно кризис семьи?

Анатолий Антонов: Чужие дяди и тети воспитывают наших детей! Зачем рожать детей, если я его отдаю в ясли, в сад, в школу, в интернат, где чужие люди околпачивают его? Это — не мой ребенок. Поэтому все так и происходит. Если бы это было домашнее воспитание, домашнее образование — тогда было бы все другое.

Ольга Воронина: Простите, пожалуйста, Анатолий Иванович, у очень многих малообеспеченных семей в современном обществе дети воспитываются дома, они не ходят в детские сады. Но я не думаю, что семейное воспитание – это панацея.

Анатолий Антонов: Но они дома не находятся, они все время — вне дома. Мы все вместе собираемся дома только зубы чистить, это – ночлежка, а не семейный дом. И вообще, это не семья, а сплошное…

Марина Катыс: … недоразумение.

Ольга Воронина: Но мы же не можем все-таки всерьез рассчитывать на то, что общество повернет вспять, мы все займемся натуральным хозяйством, будем выращивать картошку на огороде и проводить все время в семье.

Анатолий Антонов: Дорогая моя, зачем передергивать? Речь идет о том, что надо сконструировать такую модель семьи, которая устраивала бы разные слои общества, и каждый мог бы выбирать то, что он хочет. Никто не заставляет вас возвращаться на 150 лет назад.

Марина Катыс: Уважаемые гости, вы как-то совершенно забыли о том, что у нас есть слушатели, которые хотят задать вам вопросы. Александр из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Хотел бы задать вопрос специалистам. Демографическая проблема, по-моему, существует у нас по меньшей мере лет 10. Почему вдруг сейчас, в последние год-два руководство страны обратило внимание на эту проблему?

Анатолий Антонов: Понятно. Во-первых, 15 лет. Депопуляция началась в России 15 лет назад из-за сверхнизкой рождаемости. Почему руководство на это обратило внимание? Потому что через 30-40 лет руководству нечем будет руководить, останется пол-России. И это надо понимать еще таким образом, что уменьшение населения – это означает обезлюдение, это занятие громадных российских территорий другими населениями. Вот что такое депопуляция. Правительство потеряет то, чем оно руководит, и непонятно — почему оно раньше не беспокоилось об этом. А сейчас забеспокоилось в полсилы.

Марина Катыс: Ирина Георгиевна, здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Я считаю, что в нашей стране недостаточно развита медицина, и отношение к беременной женщине не совсем уважительное и внимательное. Это — одна из причин, почему не хотят рожать. А вторая –материальная зависимость.

Марина Катыс: От мужчины?

Слушатель: От мужчины, да. Если бы была независимая женщина, она могла бы рожать и при этом заниматься детьми.

Марина Катыс: Спасибо, понятен ваш тезис. Ольга Александровна, вы согласны с этим?

Ольга Воронина: Мне кажется, это — такое благое пожелание, которое вряд ли когда-то будет осуществлено. Но я хотела бы вернуться к одному из тезисов Анатолия Ивановича, который говорил, что нам нужно конструировать тип семьи и так далее. Мне кажется, что это уже невозможно, что общество в целом (не только российское, но и европейское, и, наверное, мировое) перешло на несколько другие принципы организации личной и социальной жизни, в которых во главе угла стоит концепция прав человека.

Анатолий Антонов: Тем хуже для этого общества.

Ольга Воронина: Я так не считаю. И мне кажется, что семья могла бы выжить только в тех условиях, если бы общество принимало разные типы семьи, позволяло людям реализовывать свое стремление к рождению детей и к какой-то частной, интимной жизни в разных типах семьи, и просто поддерживало бы даже не семью, а просто детей. Оно должно обеспечить рождающимся детям нормальные условия воспитания, образования, медицинского обслуживания.

Анатолий Антонов: Тогда какой смысл их рожать, детей, если семьи нет?

Ольга Воронина: А почему папа с ребенком или детьми или мама с ребенком или детьми не являются полноценной группой, достойной уважения и поддержки общества и государства?

Анатолий Антонов: Надо идти от исторических фактов. У нас предпочитают рожать детей только в семьях, вне семей…

Ольга Воронина: Это неправда! Сейчас уже изменилась ситуация.

Анатолий Антонов: Внебрачная рождаемость растет, но она ничтожна, она не делает погоды.

Ольга Воронина: Я же не говорю о том, что нужно разрушать традиционную семью. Пусть и эта семья существует, и другие формы семьи, которые сейчас люди выбирают, существуют также.

Марина Катыс: Спасибо. И у нас Александр Александрович из Москвы очень давно ждет возможности включиться в разговор.

Слушатель: Здравствуйте. Я хотел сказать, что многие хают советскую власть и жизнь при ней, а я должен сказать, что у моего отца было три сына, причем когда родился третий мой брат — я помню — пришли к отцу друзья (я был старший, немножко уже понимал), он встает за столом и говорит: «Товарищи, я прошу поднять тост за то, что у нас родился третий сын. Первый сын остается за меня, второй – за мать, а третий – на пополнение русского рода». Отец работал один, мать не работала, она сидела с детьми. Но ей за каждого сына шел рабочий стаж – 3 года, был такой закон.

Марина Катыс: Спасибо, Александр Александрович. Я поняла вашу мысль, что в советский период женщина, имеющая троих детей, имела возможность не работать, и ей шел стаж, а дети могли заниматься в спортивных школах, чего сейчас, конечно, нет.

Анатолий Антонов: Но на пенсии это никак не отражалось.

Ольга Воронина: У такой женщины социальный статус был – иждивенка.

Марина Катыс: И Галина из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Добрый день, господа. Я хотела ответить на вопрос, почему идет обесценивание семьи. Я считаю, что это политика планирования семьи. Вспомните, два-три года тому назад, когда по всем программам начались передачи о том, что хорошо ли жить в гражданском браке. У Комиссарова было, помню, что «как хорошо было в гражданском браке, потом мы оформили брак – все пошло насмарку, мы опять развелись – и опять прекрасно». Вот, пожалуйста, это результат политики планирования семьи. Так сказать, не нужны нам семьи в нашем обществе, только союзы какие-то между мужчиной и женщиной, а в результате и дети не нужны.

Марина Катыс: Спасибо, Галина. Я думаю, что вы немножко путаете планирование семьи с гражданским браком, это вещи совершенно разные. Ольга Александровна, прокомментируйте, пожалуйста.

Ольга Воронина: Политика планирования семьи направлена на то, чтобы рождались дети желанные, дети любимые, и в тот период жизни семьи, когда она этого хочет. Мне кажется, что это право любой семьи – планировать своих детей или не планировать и поступать спонтанно. И мне кажется, что кризис семьи с этим не связан, наоборот, ситуация, когда родители могут сознательно отнестись к деторождению, делает их более ответственными, а их брак в этом смысле и более стабильным, и более надежным.

Анатолий Антонов: Слушательница имела в виду идеологию. Есть медицинская практика контрацепции и с этим никто не спорит, а есть еще идеология планирования семьи, и она, по всей вероятности, имела в виду ее.

Марина Катыс: А разве хорошо, когда семья не планирует детей, и они появляются – нежеланные, в ненужное время, и в результате в России столько детских домов!

Анатолий Антонов: Да никто детей не планирует, потребность в детях иррациональна. Планирование – это настолько неудачное слово! Я бы сказал — идиотское слово! Что, люди садятся за стол и думают: «Нужно нам, муж, составить план…» Это бред все! Надо подходить к этому научно. Есть репродуктивное поведение, в основном – подсознательное. И тут Фрейд, Юнг, все что угодно. А какой-то тут план – придумали какую-то чертовщину!

Марина Катыс: На самом деле, если молодую пару спросить, когда они собираются завести детей, они вам скажут, что года через два-три, «жена закончит институт» или «я получу карьерное повышение, и тогда мы можем себе позволить завести детей». И это — разумный подход. В противном случае количество детей в детских домах и количество отказников будет только расти.

И на этом мы завершаем программу «Качество жизни».

Источник: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:FGay_BUrG4kJ:http://www.svoboda.org/a/157881.html%2B%D0%97%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BC+%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%82%D1%8C+%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B5+%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B0&newwindow=1&hl=ru&ct=clnk

5 причин, по которым женщины решают не иметь детей

Они вынуждены то и дело оправдываться за свой эгоизм и выслушивать упреки в том, что игнорируют «самую важную работу в мире». А как бездетные женщины сами объясняют свой выбор?

Все больше женщин сегодня называют «чайлдфри» (англ. childfree – «свободные от детей»). Только в США 48% (почти половина!) женщин от 18 до 44 лет по разным причинам не имеют детей. 1 Если это сознательное решение женщины, каковы его мотивы? Вот несколько искренних признаний. 2

1. « У меня на первом месте работа»

«Мне нравится тратить зарплату на себя и на тот образ жизни, к которому я привыкла. Возможно, я слишком эгоистична, но я не хочу делить с трудом заработанные деньги с ребенком, который к тому же испортит мою фигуру».

«Не представляю, где найти время, чтобы заниматься ребенком, быть хорошей матерью и продолжать активно строить карьеру».

«Я – учитель плавания, занимаюсь с детьми всех возрастов и характеров. Мне всегда хотелось работать с сотнями, тысячами детей и оказывать влияние на их жизни, а не только на жизнь одного-двух собственных. Раздражает, когда мне говорят: «Ты так здорово общаешься с детьми! Ты могла бы быть прекрасной мамой!» Да… да, могла бы. Но на всех мне не хватит энергии – надо заниматься либо своими детьми, либо своими учениками».

2. «Я не люблю детей»

«Я никогда не любила детей, даже когда сама была ребенком, и никогда не хотела быть матерью. У меня, наверное, просто нет материнского инстинкта, и я не хочу думать о потребностях другого человеческого существа. Но я наслаждаюсь своей независимостью и надеюсь и впредь тратить жизнь и деньги на то, что доставляет мне удовольствие. Кроме того, я интроверт и нуждаюсь во времени и пространстве для себя. Нет смысла рожать ребенка, который отнимет все это у меня. Хорошо, что теперь я все чаще могу открыто говорить об этом. Хотя меня по-прежнему осуждают мамы: им трудно представить, что у женщины может не быть желания иметь ребенка. Но у меня есть единомышленники, я нашла их в сети. Эти женщины и мужчины разделяют мою точку зрения: мы просто хотим от жизни чего-то большего, чем производить на свет потомство».

«Ребенок – это обязательство длиной в целую жизнь. Дети требуют терпения и денег, которых у меня, учителя, нет и не предвидится. Плюс, если уж говорить честно, я не люблю детей. Конечно, я могу справиться с детьми моего партнера, но они все-таки не совсем мои, их жизнь – не мое дело. Я не хочу устраивать вечеринки для этих трехлеток и целого роя их сверстников».

3. «У меня плохие отношения с родителями»

«Наверное, глупо возлагать вину на своих родителей, но я выросла, презирая их. Они развелись, когда мне было всего шесть месяцев, и я никогда не чувствовала, что нужна им. А сейчас я боюсь оказаться таким же родителем. Не хочу, чтобы и мой ребенок рос с ощущением, что он нежеланный».

«Решение не иметь детей мы приняли вместе с мужем. У него с детства остался тяжелый опыт жестокого обращения в семье, и мы не хотим подвергать собственных детей риску столкнуться с подобным насилием. Мы счастливы и влюблены друг в друга, и нам этого достаточно».

«У меня много проблем со здоровьем, поэтому я бы не хотела «продолжиться» в своих детях. Кроме того, нельзя обеспечить ребенку достойную жизнь, если не любишь его: вот меня, например, родители никогда не любили».

4. «Не хочу финансовой ответственности»

«У нас с партнером накопились огромные долги по кредитам. В такой ситуации безответственно иметь детей, особенно если осознаешь, насколько большую роль деньги играют в жизненном успехе ребенка. Если бы наша страна больше поддерживала средний класс, я, может быть, еще подумала бы, но все это далеко от реальности, поэтому я остаюсь бездетной».

«Я выросла в бедности, с четырьмя младшими братьями, о которых должна была заботиться. Каждое лето я превращалась в беби-ситтера. У меня вообще не было детства. Моя мама тогда не предохранялась, и вот результат – ей пришлось навсегда забыть о своей жизни. Она всегда повторяла: «Только не заводи детей!» И я так и сделала».

5. «Мне нравится жить так, как сейчас»

«У нас с мужем есть домашние питомцы, и кроме того, нам хорошо друг с другом. Мы любим поспать и подолгу путешествуем на машине. А еще часто устраиваем себе ночные свидания – по несколько раз в неделю. Каждый наш отпуск превращается в романтическое приключение. И такой образ жизни не предполагает ни сверхурочных в офисе, ни заботы о ком-то еще, кроме друг друга».

«Передо мной никогда даже не стоял такой выбор – иметь детей или не иметь. У меня их нет, я свободна, и я – такая, какая есть. Мне неинтересны дети, и поэтому они мне не нужны. Родить ребенка означает проигнорировать то, какая я есть, и сделать то, что я не хочу».

«Я люблю детей – я учительница. Но мир и так перенаселен, и я не считаю, что мой генетический материал настолько особенный, что имеет смысл добавить этому миру новых проблем. А еще, когда мне бывает очень грустно, я думаю: зачем заставлять кого-то также мучиться? Ведь я не могу гарантировать ребенку счастливую жизнь».

Вопрос эксперту: «Хочу быть одна. Нормально ли это?»

Желание побыть наедине с собой – не наказание или признак болезни, а наша совершенно естественная потребность. Важно лишь найти правильный баланс между одиночеством и общением, которое нам также жизненно необходимо.

У кого есть право иметь ребенка

Репродуктивные технологии перевернули наши представления о родственных отношениях. Подарив счастье стать родителями тысячам людей, но и породив множество вопросов: у всех ли есть право на потомство или желание иметь ребенка не всегда «законно»?

«Рождение — это прообраз свободы»

Далеко не все женщины хотят иметь детей. А некоторые готовы к рождению ребенка, но не могут забеременеть, хотя со здоровьем у них все в порядке. «Нашу способность к деторождению может заблокировать бессознательное», — уверена психоаналитик Елена Жалюнене.

Почему богатые… плохо размножаются?

Это закон природы: чем более сыты и здоровы живые существа, тем активнее они производят потомство. Исключение только одно – человек: более обеспеченные люди меньше стремятся к продолжению рода. Как объяснить это явление?

Источник: http://www.psychologies.ru/self-knowledge/behavior/5-prichin-po-kotoryim-jenschinyi-reshayut-ne-imet-detey/

Почему в современной российской семье как правило не более одного ребенка? Может ли финансовая поддержка семьи со стороны государства изменить ситуацию?

Марина Катыс: 15 мая отмечается Международный День семьи.

Во всем мире государственное регулирование политики рождаемости стало обычной практикой. В некоторых развивающихся странах с избыточным приростом населения (который там приводит только к дальнейшему обнищанию) эта политика сводится к поощрению низкой рождаемости. В Китае еще при Мао Дзе Дуне власти стали проводить в жизнь тезис «одна семья — один ребенок», благодаря чему прирост населения сократился до минимума, и сейчас во многих районах Китая уже требуется поощрение рождаемости.

В богатых нефтью Объединенных арабских эмиратах единовременные пособия при рождении мальчика достигают нескольких десятков тысяч долларов.

В Европе и в США прямая помощь государства не так велика, однако там проводится гибкая налоговая политика: при рождении второго или третьего ребенка молодую семью могут вообще освободить от налогового бремени.

Российское государство также пытается что-то делать в этом направлении – по части налогов и кредитной политики, и в смысле пропагандистских усилий. Более того, в Послании президента Федеральному Собранию подчеркнуто, что главная для России проблема — демографическая. Потому что ежегодно Россия теряет 600-700 тысяч своих граждан — население целого города. Вот об этом мы и будем говорить сегодня.

Рядом со мной в студии – доктор философских наук, директор Центра гендерных исследований Ольга Александровна Воронина и доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой социологии семьи Московского государственного университета Анатолий Иванович Антонов.

И у меня вопрос к нашим слушателям: так почему же в современной российской семье, как правило, не бывает более одного ребенка? И может ли финансовая поддержка семьи со стороны государства изменить ситуацию?

Россия по уровню рождаемости действительно находится на последних местах, во всяком случае, если сравнивать с Европой. Каждые 25 лет население страны, по прогнозам, будет сокращаться на треть. В большинстве регионов России ситуация с рождаемостью просто катастрофическая: средний показатель по стране – 1,25 ребенка на семью. Не знаю даже — можно ли так говорить о ребенке.

Анатолий Антонов: Это — суммарный коэффициент, все нормально.

Марина Катыс: И при этом для «простого воспроизводства» необходимо — 2,15. Однако — даже если не учитывать холостых и незамужних граждан и гражданок РФ – 25 процентов супружеских пар не имеют и одного ребенка. Но если четверть супружеских пар не желает (или не может) иметь детей, значит, дело не только и не столько в финансовом положении семьи. А, следовательно, исправить ситуацию (то есть стимулировать семьи заводить детей) только с помощью денег невозможно, Ольга Александровна?

Ольга Воронина: Безусловно, невозможно только с помощью денег изменить сложившуюся ситуацию. Хотя мне кажется, что проблема бедности семей — достаточно серьезный вопрос для России. Помимо экономических стимулов, конечно, нужно изменять и само отношение к семье и систему ценностей всего общества. Хотя демографическая проблема не сводится только к сию секундному стимулированию рождаемости. Потому что у нас убыль населения идет еще и за счет сверхсмертности достаточно молодых мужчин. Невозможно решить одну проблему, не решив другую. Просто профинансировать программу и стимулировать таким образом рождение детей, мне кажется, это — достаточно однобокая позиция.

Марина Катыс: Спасибо. Анатолий Иванович, вы тоже полагаете, что одним финансовым рычагом эту проблему не сдвинуть с места?

Анатолий Антонов:Это — первый необходимый шаг. Обязательно надо это сделать. Дело в том, что мы живем в открытом обществе, а не в закрытом. Люди, которые живут в нашей стране, знают, как живут в Европе, как живут в Америке, как живут в Африке. Когда люди думают о том, какая должна быть семья, сколько может быть в семье (моей лично) детей — каждый соотносит это со своим «я»: я это сделаю или я этого не сделаю. Это в значительной степени связано с моим представлением о самом себе. Потому что родить ребенка, чтобы он копался в мусорном баке и там добывал себе пищу, — это для меня смерти подобно. Я на это никогда не пойду.

Марина Катыс: Но многие на это идут.

Анатолий Антонов: В нашей стране сформировался приемлемый (человеческий как бы), нормальный образ жизни. И ниже этого психологического барьера опускаться никто не намерен. Мы недавно специально провели исследования в 20 регионах России, я опросил примерно 3 тысячи человек, то есть тысячу семей (тысячу отцов, тысячу матерей, немного более тысячи детей – членов одной и той же семьи). И у нас получилось, что 12-13 тысяч рублей в месяц – это минимальная зарплата, которая позволяет на селе говорить о более-менее нормальном, человеческом образе жизни.

Марина Катыс: Это совокупный доход семьи?

Анатолий Антонов: Совокупный доход семьи, всех вместе. Ниже этого – уже нищета. У нас в стране подавляющая масса населения хочет — и это подтверждают все наши исследования — иметь двоих детей. Поэтому мы должны создать ситуацию, когда при рождении второго ребенка уровень доходов не будет опускаться в семье ниже 11-12 тысяч. Потому что если при рождении второго ребенка вы начнете ухудшать своим материальные условия, то люди это сразу почувствуют. А задача сводится к тому, чтобы рождение детей не ухудшало то положение вещей, которое уже есть.

Марина Катыс: Спасибо. Разные попытки делались в этой области правительством Российской Федерации. В частности, с 2006 года были введены так называемые «родильные сертификаты», когда государство выплачивало по 2 тысячи рублей женской консультации за то, что врачи этой консультации вели беременную женщину в период беременности, и по 5 тысяч рублей женщина приносила родильному дому, приходя туда рожать.

И — по замыслу правительства — эти сертификаты должны были материально заинтересовать акушеров и гинекологов, и все они должны были броситься всячески помогать женщинам, которые собирались родить, и привлекать их в свои родительные дома. Более того, даже предполагалось, что это в некотором смысле станет предпосылкой бэби-бума. Ольга Александровна, вы полагаете, что 2 тысячи рублей для женской консультации и 5 тысяч рублей для роддома могут серьезно повлиять на рождаемость в России?

Ольга Воронина: Конечно, эти суммы свидетельствуют только о демонстративном жесте власти. Просто — демонстративный жест: да, мы помогаем. Это — несерьезные деньги. Но дело даже не в том, что это — несерьезные деньги, дело в том, что тут более сложная проблема в целом. Родильные дома надо переоснащать и закупать совершенно другую технику, нужно совершенно по-другому обучать врачей, для того чтобы они были заинтересованы в помощи женщине-матери.

Я недавно видела по телевидению фильм «Бизнес на родах». После этого фильма у меня волосы встали дыбом, хотя я сама женщина, прошла этот путь 25 лет назад и говорила со многими своими коллегами. Как правило, пребывание в роддоме – это, мягко выражаясь, не сахар. Так вот, этот фильм, в котором рассказывалось о современных ситуациях в родильных домах (где берут гораздо большие деньги за роды, но не отвечают совершенно ни за что), привел меня к мысли о том, что в каждый роддом нужно ставить общественный наблюдательный совет, потому что иначе с этой ситуацией не справиться.

Деньги – это очень важная составляющая. Особенно — в такой бедной стране, как Россия, но либо эти деньги должны быть достаточно серьезными, либо они не дадут достаточного эффекта. Это — демонстративный жест.

Марина Катыс: Спасибо. Глава Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей Екатерина Лахова привела такую статистику в одном из своих интервью. Она сказала, что ежегодно в России рождается 1 миллион 450 тысяч младенцев и при этом совершается 1 миллион 670 тысяч абортов. И врачи женских консультаций, по словам Екатерины Лаховой, ничего не делают для того, чтобы переубедить женщину, принявшую решение прервать беременность. Имеется в виду, что если бы эти 1 миллион 670 тысяч абортов не были бы сделаны, то появились бы на свет 1 миллион 670 тысяч младенцев, и тем самым демографическая ситуация в России была бы резко улучшена, потому что рождаемость возросла бы вдвое.

И огромные надежды в этой области (убеждать женщин не делать аборт, а все-таки решиться родить ребенка) связываются с этими «родовыми сертификатами».

Анатолий Иванович, вы тоже думаете, что женщину, которая пришла делать аборт и приняла уже такое решение, врач может переубедить и она оставит ребенка?

Анатолий Антонов: Все советское время врачи отговаривали всех женщин рожать и все время подталкивали к аборту, это особенно проявлялось, когда речь шла о рождении второго, третьего, четвертого ребенка.

Марина Катыс: А что, советская власть была не заинтересована в росте народонаселения?

Анатолий Антонов: Советская власть все время, начиная с первых антисемейных декретов Ленина и заканчивая последними десятилетиями, всегда была антисемейной! Она никогда не поддерживала и не стимулировала рождаемость.

Ольга Воронина: Может быть, она не стимулировала рождаемость, но все-таки это слишком сильно сказано. Ведь аборты длительное время были запрещены — с 1936 по 1955 год.

Анатолий Антонов: И, тем не менее, Советский Союз (особенно — последние годы) был страной, где аборты были легализованы и из многих стран мира к нам приезжали дамы (в том числе — из феминистских организаций) и аплодировали этому – легализации абортов в Советском Союзе.

Марина Катыс: Минуточку, это право выбора самой женщины – рожать ребенка или прерывать беременность. Но я хочу все-таки спросить о другом — «родовой сертификат» (который должен стимулировать врача в консультации) способен действительно убедить врача в том, что необходимо женщину переубедить, чтобы она не делала аборт, а родила младенца?

Анатолий Антонов: Вы же знаете ответ – конечно, нет. Понимаете, говорить в нашей стране о проблемах рождаемости и семьи – это ужасная пытка. Потому что вам сразу любой обыватель скажет: дайте денег, дайте квартиру – я вам нарожаю, сколько хочешь. Вот я — социолог, и я знаю: все это дадим и — не нарожают.

Марина Катыс: Как раз о том, что думают жители Москвы и Подмосковья о финансовой поддержке семьи как института государства, и говориться в материале, подготовленном нашим корреспондентом Верой Володиной.

— Молодые семьи боятся потерять работу. Если потеряют работу – нигде помощи нет у нас. У меня племянник, у него — двойняшки. Детский сад, логопедическая группа – они за каждого ребенка платят по 2 тысячи. Это, значит, из бюджета семьи выделяются 4 тысячи. Положили вот они бюджет, и я даже не хочу это смотреть – мало! Это самое маленькое – 8 тысяч нужно в месяц, чтобы жить. Это — палка о двух концах. Простые, хорошие, нормальные семьи не будут много детей рождать, а будет кто? — Пьянь! Которая будет получать деньги за детей и пропивать их.

— Это — из-за отцов. Из-за отцов, думающих только о себе. Все перетянули на себя.

— Нестабильность, которая в семье складывается. Может быть, женщины боятся. Число разводов велико. Возможно, это сдерживает женщину, во всяком случае.

— Допустим, я не могу пойти работать из-за того, что у моего ребенка астма. Работает у нас один папа, и, естественно, второго ребенка мы не можем потянуть. Хотя хотим. И потом, когда я (беременная) устроилась работать, (хотела до декрета поработать), оказалось, что в договоре есть такой пункт: если я забеременею, я увольняюсь по собственному желанию, и — никаких денег я получать не буду от этой организации.

— Проблематично двух детей содержать. Одного – можно.

— Мне кажется, чем женщина становится более независима от мужчины, тем она больше отдаляется от семьи. Для нее вопрос рождения детей становится выполнением своего социального долга. То есть у меня есть ребенок – и этого достаточно, чтобы потом люди не тыкали в меня пальцем. Само понятие «семья» как-то утрачивается. Если этот брак будет неудачный — у меня будет очередной другой муж. То есть это — не первая и не последняя моя жена. Так люди думают, что их брак — не последний.

— Если бы мы больше зарабатывали, я бы тоже второго родила, не против, даже когда у нас еще совсем маленькая дочка. Но я не была бы против второго, еще одного ребенка.

— Уровень жизни не соответствует.

— То же пособие, которое выдается на первого ребенка — 4,5 тысячи, это очень мало. Хотя бы хватало на то, чтобы купить хорошую коляску ребенку. Даже коляску не купишь нормальную.

— Конечно, зарплата маленькая. Русь воюет с Чеченской республикой, с республикой Дагестан, там много русских. Это нонсенс: армия моего народа воюет со своим народом, который ее кормит и поит. Извините, кто в такое время будет думать о какой-то перспективе, о каком-то будущем. Это же — патриоты, им нужно памятник ставить – матерям, которые сейчас рожают детей.

— Двое детей. Зять 10 тысяч получает, в милиции работает. Можно прокормить двоих? 19-ый год мальчику, он учится, и еще дочка. Я свою дочь ругала: «Зачем ты второго рожаешь? На что жить будете?» За квартиру 4 тысячи надо отдать.

— Потому что у нас все переведено на деньги. Так же как наша «бесплатная» медицина – все равно туда очень много денег нужно вкладывать. Если ребенок заболеет, это тоже никому не нужно — ни государству, никому. У нас, по-моему, вообще все люди в стране выживают, а не живут, просто выживают вопреки всему.

Марина Катыс: Как мы слышали, большинство женщин, уже имеющих ребенка (слышны были детские голоса), говорили о том, что им не хватает денег. Если бы было денег больше, они бы родили второго ребенка. Бабушка говорила о том, что зять получает 10 тысяч – и на это прокормить двух детей невозможно, и так далее. Но одна женщина сказала очень важную вещь — что институт семьи разваливается, что понятие семьи девальвируется. И у меня к вам вопрос, Ольга Александровна, с чем это связано? Ведь Россия была патриархальной страной, и семья была огромной ценностью. Почему сейчас это перестало быть ценным для людей?

Ольга Воронина: Мне кажется, что это — один из стереотипов, очень изощренных, по поводу которых можно долго разговаривать. Разговоры о кризисе семьи ведутся в литературе последние 150 лет, если не больше. Да, Анатолий Иванович?

Анатолий Антонов: Если говорить о научных теориях семьи, то это совсем недавно.

Ольга Воронина: Во всяком случае, достаточно долго. Но семья – это такой живой институт, который меняет свои формы.

Скажем, в Древней Греции семья была чисто экономическим институтом, там совершенно не связывали с семьей представления о реализации личного счастья, о любви, о каких-то человеческих взаимоотношениях. Патриции заводили себе семью для того, чтобы у него была обеспеченная экономическая жизнь, для того чтобы было потомство. Но для души были гетеры, были мальчики, и это было вписано в культуру, никто не считал, что семья переживает кризис, она была достаточно жестким институтом.

В Средние века семья тоже была экономическим и духовным институтом, но уж ни в коем случае не институтом, где люди искали какие-то возможности для личного счастья, все это появляется гораздо позднее.

Семья на протяжении всех этих веков претерпевает различные изменения. И сейчас, конечно, период тяжелый, но, с моей точки зрения, семья – это не только папа, мама и трое детей. Семьей можно назвать и одинокого родителя с ребенком, и бездетную пару, и более расширенную какую-то пару.

Другое дело, что ценность этой личной привязанности, личных отношений значительно падает не только с позиции отдельных людей, не только в их жизни, а, пожалуй, и со стороны государства. Это, действительно, очень важный момент. Государство последовательно (в каком-то смысле я согласна с Анатолием Ивановичем) наступало (и в советские времена, и в постсоветские времена) на эту личную сферу людей, и они вынуждены были ее отстаивать самостоятельно.

Это — очень важная и очень для меня тревожная ситуация. Здесь не только сложная экономическая ситуация, здесь есть еще один важный момент. Если мы посмотрим на отечественную массовую культуру, то мы увидим, что идет очень сильный перевертыш в моральных, этических и человеческих ценностях. Что — якобы — важно и интересно для молодежи, говорят нам? Ей интересны легкие связи, секс без обязательств и такое легкое порхание по жизни, как бабочка. Другой позиции нет.

Анатолий Антонов: Это как раз прямой результат кризиса семьи как института.

Ольга Воронина: Мне кажется, что это — не результат кризиса семьи. Мне кажется, это — результат кризиса общества. А семья, как и многие другие институты, переживает в этой ситуации кризис.

Анатолий Антонов: Кризис семьи – это и есть кризис общества, конечно же.

Марина Катыс: Хорошо, в России у нас кризис семьи и кризис общества одновременно.

Анатолий Антонов: И не только в России. Во всем цивилизованном мире.

Марина Катыс: Ну, возьмем США. У них своих кризисов хватает, но семья там абсолютная ценность. И в большинстве белых американских семей, устойчивых с экономической точки зрения, сегодня по два-три ребенка. Почему же в России оказался абсолютно обесценен этот бренд – семья? Это последствия 70 лет советской власти, когда были разрушены все семейные связи, и брат предавал брата?

Анатолий Антонов: Не только в России — во всей Западной, Центральной, Северной Европе. США – это единственная страна, где не из-за того, что там много эмигрантов приезжают с большим числом детей, а именно потому, что в Америке последние 50 лет проводится толковая налоговая политика, в Америке очень высокая зарплата и эффективно действуют налоговые послабления… Вот вы родили второго или третьего ребенка – вам уменьшают налоги. Причем уменьшение налогов – это не какие-то несчастные пособия, а это для каждой семьи (в зависимости от ее семейного налога) может быть и тысяча, может быть и пять тысяч долларов. Понимаете, какая выгода? И плюс кредиты. И плюс мощная жилищная политика.

В Америке все живут в собственных домах, там спрашивают: «Сколько у вас спален?» И если у вас в семье трое детей, то на такую семью надо как минимум пять спален. А у нас по комнатам еще не научились считать, считают на квадратные метры.

Я недавно студентам задаю вопрос: в Америке за 10 лет (середина 20-х – середина 30-х годов) с 4,8 до 4,2 уменьшилось что? Количество квадратных метров? Число комнат на семью!

Марина Катыс: Хорошо, тогда я предлагаю вам включиться в полемику с молодыми людьми с Аниме-форума в Интернете. Они там довольно подробно и бурно обсуждают проблемы российской семьи — стоит ли иметь много детей, стоит ли иметь одного ребенка. И что касается кратких высказываний, то одно звучит так: «Низкая рождаемость – естественный результат повышения уровня жизни: есть что терять».

Анатолий Иванович, вы согласны с таким тезисом?

Анатолий Антонов: Я бы хотел возразить немножко Ольге Александровне, потому что кризис семьи – это не стереотип. Многие тысячи лет говорили о кризисе семьи, но то, о чем мы говорим сейчас — это совсем другая вещь. Вся цивилизация (до появления рыночного капитализма) была семейной. Все происходило в семье — семья была и дом культуры, и производство, и фабрика, и все что угодно. Поэтому у людей не было альтернативы. Семья – это было все. И было так мудро устроено, что общество перепоручило семье (дав институту семьи колоссальный суверенитет) обеспечение функции воспроизводства населения. Потом, когда возникла рыночная экономика, начались странные вещи. Ведь все, что производится и потребляется в семье, не создает никакой стоимости, там нет прибыли, там не растет капитал. Рыночная экономика вытаскивает из семьи мужчину, чтобы он работал на фабрике, и сразу включаются стоимостные механизмы, растет капитал. Затем вытягивают из семьи женщину — она начинает воспитывать чужих детей (няня, воспитательница), учить чужих детей в школе, и там она получает зарплату, создает прибавочную стоимость – опять растет капитал. То, что женщина делает в семье, не дает стоимость, а там — дает.

Поэтому вся рыночная экономика сфокусирована на вытягивании из семьи всех ее функций в те институты, где функционирует вот эта стоимость и прибыль.

За последние 300 лет рыночная экономика сделала все для разрушения семьи как суверенного института. И огромное большинство обывателей везде в мире (и в Америке, и в нашей стране) ведут себя разумно, рационально, правильно. Жизнь так устроена, что для благополучия человека (чтобы чувствовать себя счастливым и ездить отдыхать) нужно уменьшать число детей. У человека есть только один выбор: или не иметь детей (или уменьшать их количество) — или же их иметь и быть обреченным на нищету. Поэтому само устройство общества толкает людей к холостому образу жизни. И люди поступают разумно: они делают правильный выбор. Потому что у них нет никакой другой возможности ответить на это бессемейное устройство жизни.

Марина Катыс: Спасибо, это очень интересно. И мы слушаем Марию Николаевну из Москвы. Мария Николаевна, добрый вечер.

Слушатель: Здравствуйте. Можно вам задать вопрос, очень важный для молодой семьи?

Марина Катыс: Да, пожалуйста.

Слушатель: Молодая женщина, у нее была внематочная беременность, и после этого нет просто денег обследоваться и забеременеть неестественным путем. Скажите, пожалуйста, есть ли где-нибудь такая государственная социальная клиника, чтобы можно было пройти обследование не за такие большие деньги. Она — с высшим образованием, муж — тоже, и тот и другой – служащие, больших денег (тысяч долларов) нет. А очень хочется иметь ребенка.

Ольга Воронина: Вы знаете, я — не медик, поэтому вопрос немножко не ко мне. Но я абсолютно уверена, что если она обратится в консультацию, ей подскажут какие-то государственные органы, где это можно сделать. Есть Московский Институт акушерства и гинекологии, он — государственный, есть еще целый ряд государственных медицинских учреждений, где это можно сделать, но конкретно я не могу сказать, извините.

Марина Катыс: Спасибо. А я приведу другую цитату. Еще один молодой человек пишет нам: «Не надо рожать больше, чем сможешь воспитать. А некоторым людям вообще не стоит детей заводить, поскольку ничего хорошего (кроме денег, может быть) они им передать не могут». Это ведь тоже позиция.

Анатолий Антонов: Вот как раз это — следствие кризиса института семьи, ценностного кризиса.

Марина Катыс: Ведь имеется в виду, что даже богатым людям не надо заводить детей, поскольку они ничего (кроме денег, в лучшем случае) им передать не могут с точки зрения этого молодого человека.

Ольга Воронина: Мне кажется, что право решать — иметь или не иметь детей остается за человеком в любом случае, это во-первых. Во-вторых, никто не знает, что такое опыт отцовства или материнства, до тех пор, пока он не вступит в этот опыт. Я не верю в то, что существуют какие-то материнские инстинкты, но то, что любовь к ребенку рождается в процессе постоянного взаимодействия, это факт и научный, и житейский: чем больше ты вкладываешь в этого ребенка, тем больше ты его любишь. Нельзя априорно сказать, что человек, имеющий детей, ничего не может им дать. В любом случае вот это высказывание молодого человека подтверждает то, что сказал Анатолий Иванович. К сожалению, действительно, просматривается такая четкая рационалистическая установка молодых людей на преуспевание и рациональные ценности, рационалистические, но не гуманистические. И для меня это очень тревожно.

Анатолий Антонов: Если сейчас квартира в Москве стоит 250 тысяч долларов, а он и она получают 1,5 тысячи долларов – допустим — в месяц.

Марина Катыс: Это в очень хорошем случае.

Анатолий Антонов: Да, это я завышаю. Этим молодым людям, чтобы накопить 250 тысяч долларов, сколько надо копить? — 30-40 лет. Конечно, они будут кататься по заграницам, а не будут откладывать деньги на это жилье. Потому что в нашу ипотеку сейчас вступать – это безумие, доверия нет ни банкам, ни накопительным системам. Поэтому молодые люди поступают рационально — они сейчас от жизни берут все. И те деньги, которые у них появляются, они тратят на престижные вещи. У них должна быть машина, они должны ходить в кафе и в рестораны, и здесь их нельзя упрекать.

Марина Катыс: Нельзя. И мы послушаем Александра из Москвы.

Слушатель: Добрый день, Марина, Ольга Александровна и Анатолий Иванович. Знаете, я считаю, что это — не только кризис семьи, не только кризис общества, а кризис, вообще говоря, фундаментальных основ жизни, кризис нравственности.

Посмотрите, разве сегодня престижно ли иметь большую семью? Спросите, сколько они хотят иметь детей и сколько они хотели бы их иметь.

Я знаю историю своей семьи с XVI века, но так далеко заходить не буду. У моего прадеда было 16 детей, один из них стал епископом и погиб в Соловках, спустили с этой самой лестницы его. Погибли еще 9 человек в ГУЛАГе из его детей. И я спрашиваю вас о нравственных ценностях. На той самой разрушенной основе нашей российской жизни можно ли что-то построить? Разве можно решить деньгами нравственные проблемы? Денежными подачками такие проблемы не решаются. Я хотел сказать, что государство когда-то вообще не занималось семьей – и детей было много. Спасибо.

Марина Катыс: Спасибо, Александр. Анатолий Иванович, пожалуйста.

Анатолий Антонов: Вот, в самую точку! Мне вопрос очень понравился Когда мы говорим о ценностном кризисе института семьи, мы говорим именно об этом. И мы говорим о том, что в обществе должны возобладать ценности семейного образа жизни — в противовес одиночно-холостяцкому образу жизни, как сейчас сложилось. Выяснилось, что и экономика, и все социальное устройство жизни работают на одиночку, на индивида.

А для того, чтобы функционировала ценность семейного образа жизни, нужно гражданскому обществу эту ценность семьи и детей повышать, не дожидаясь, пока партии и правительство будут их всякими подачками стимулировать, чтобы весь народ захотел жить семейным образом жизни. Есть разные варианты — одни говорят, что религия здесь окажется мощным помощником, другие делают упор на светскую мораль. Наверное, на стыке религиозной и светской морали мы могли бы что-то сделать, но проблема повышения ценности семьи и детей – я хочу как социолог сказать, эта проблема исторически ни в одной стране мира еще не решалась. Очень легко давать вот эти пособия (и так далее), но как поменять потребности людей, как поменять систему ценностей – мы не знаем. Не надо на науку и на правительство здесь возлагать наденжды, которые они никогда не выполнят. Гражданское общество в этом смысле важно, как раньше на Руси говорили: всем миром надо навалиться.

Марина Катыс: Спасибо. И слушаем Олега. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте, Марина и гости. Я также хочу присоединиться к предыдущему звонившему, потому что сам — многодетный отец, у меня 9 детей. Я живу в Москве, слава богу, есть работа, есть жилье. Но хочу присоединиться именно в том, что не деньги главное при решении иметь детей. Это в основном чувства, любовь к детям, которые поддерживаются, конечно, в семье. Вот я — верующий человек, поэтому мы с женой рождали по убеждению. Мы их любили, поэтому у нас их много. А деньги – ну, будут деньги, такие или сякие, это — не принципиально. Хотелось бы подчеркнуть, что действительно именно с семьи нужно начинать, с семьи, а не с денег. Вот такое мое мнение.

Марина Катыс: Олег, спасибо большое. Мы все вас поздравляем с тем, что у вас 9 детей, это очень редко в наше время, и это действительно большое счастье. Ольга Александровна, нам позвонил папа, у которого много детей, и он не рассчитывает ни на какую государственную поддержку, ему не нужны эти «родовые сертификаты», они с женой сами решают эти проблемы, потому что у них — сильная семья, наверное, в патриархальном смысле.

Анатолий Антонов: Но если ему дадут деньги на содержание детей, он их возьмет, отказываться не будет, и правильно сделает.

Марина Катыс: Наверное. И мы слушаем Бориса из Санкт-Петербурга.

Слушатель: Здравствуйте. Я тоже отец троих детей, но в первом браке я этого избегал, и сейчас объясню причины. В принципе, что бы кто ни говорил, но стремление иметь детей – это стремление продлить себя во времени и расширить в пространстве, это лежит в основе. Но если существует перспектива развода рано или поздно, даже когда человек об этом еще не задумался, то человек не уверен в том, что он в этом браке, скажем, заведет детей. Брак, в общем-то, строится на ведении общего хозяйства, а в России это проблематично. Человеку при разводе как будто бы и нечего особенно терять, кроме угаснувшей любви. Я считаю, что Путин недостаточно ясно представляет себе проблему или просто недобросовестно к этому относится.

Марина Катыс: Спасибо, Борис. Ольга Александровна, человек довольно много перечислил причин, которые необходимо учитывать, говоря о семейном кризисе. Тем не менее, характерно, что нам звонят в основном мужчины — многодетные отцы — хотя, казалось бы, в такую программу должны звонить женщины, да?

Ольга Воронина: Ну, хотя бы в той же пропорции, как и мужчины.

Анатолий Антонов: Да это они меня хотят поддержать.

Марина Катыс: Потому что следующие – это Сергей из Санкт-Петербурга и Александр из Москвы ждут возможности высказаться. Сергей, пожалуйста.

Слушатель: Добрый день, уважаемые дамы и гость. Во-первых, конечно, по поводу этой речи Путина — это, конечно, чистой воды пиар. Тут и корабли, и ракеты, и вот эти деньги – это рассчитано на народ , который думает, что ему сейчас деньги дадут, а он катер купит на это дело. А во-вторых — у нас нестабильность общая, и когда видишь детей, которые слоняются по городу, курят, наркотики употребляют и прочее, ну, как-то не хочется ребенка рожать, чтобы он таким же стал.

Марина Катыс: Сергей, а почему вы думаете, что если у вас будет ребенок, он будет безнадзорно шляться по улицам и курить наркотики? Это ведь только от родителей зависит.

Слушатель: Возьмем спальный район, рядом – школа. В старших классах у половины класса венерические заболевания, один другого заражает. Другого-то выхода нет…

Марина Катыс: Спасибо, Сергей. Я думаю, что все эти страшные вещи, которые приведены были Сергеем, характеризуют именно кризис семьи?

Анатолий Антонов: Чужие дяди и тети воспитывают наших детей! Зачем рожать детей, если я его отдаю в ясли, в сад, в школу, в интернат, где чужие люди околпачивают его? Это — не мой ребенок. Поэтому все так и происходит. Если бы это было домашнее воспитание, домашнее образование — тогда было бы все другое.

Ольга Воронина: Простите, пожалуйста, Анатолий Иванович, у очень многих малообеспеченных семей в современном обществе дети воспитываются дома, они не ходят в детские сады. Но я не думаю, что семейное воспитание – это панацея.

Анатолий Антонов: Но они дома не находятся, они все время — вне дома. Мы все вместе собираемся дома только зубы чистить, это – ночлежка, а не семейный дом. И вообще, это не семья, а сплошное…

Марина Катыс: … недоразумение.

Ольга Воронина: Но мы же не можем все-таки всерьез рассчитывать на то, что общество повернет вспять, мы все займемся натуральным хозяйством, будем выращивать картошку на огороде и проводить все время в семье.

Анатолий Антонов: Дорогая моя, зачем передергивать? Речь идет о том, что надо сконструировать такую модель семьи, которая устраивала бы разные слои общества, и каждый мог бы выбирать то, что он хочет. Никто не заставляет вас возвращаться на 150 лет назад.

Марина Катыс: Уважаемые гости, вы как-то совершенно забыли о том, что у нас есть слушатели, которые хотят задать вам вопросы. Александр из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Хотел бы задать вопрос специалистам. Демографическая проблема, по-моему, существует у нас по меньшей мере лет 10. Почему вдруг сейчас, в последние год-два руководство страны обратило внимание на эту проблему?

Анатолий Антонов: Понятно. Во-первых, 15 лет. Депопуляция началась в России 15 лет назад из-за сверхнизкой рождаемости. Почему руководство на это обратило внимание? Потому что через 30-40 лет руководству нечем будет руководить, останется пол-России. И это надо понимать еще таким образом, что уменьшение населения – это означает обезлюдение, это занятие громадных российских территорий другими населениями. Вот что такое депопуляция. Правительство потеряет то, чем оно руководит, и непонятно — почему оно раньше не беспокоилось об этом. А сейчас забеспокоилось в полсилы.

Марина Катыс: Ирина Георгиевна, здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Я считаю, что в нашей стране недостаточно развита медицина, и отношение к беременной женщине не совсем уважительное и внимательное. Это — одна из причин, почему не хотят рожать. А вторая –материальная зависимость.

Марина Катыс: От мужчины?

Слушатель: От мужчины, да. Если бы была независимая женщина, она могла бы рожать и при этом заниматься детьми.

Марина Катыс: Спасибо, понятен ваш тезис. Ольга Александровна, вы согласны с этим?

Ольга Воронина: Мне кажется, это — такое благое пожелание, которое вряд ли когда-то будет осуществлено. Но я хотела бы вернуться к одному из тезисов Анатолия Ивановича, который говорил, что нам нужно конструировать тип семьи и так далее. Мне кажется, что это уже невозможно, что общество в целом (не только российское, но и европейское, и, наверное, мировое) перешло на несколько другие принципы организации личной и социальной жизни, в которых во главе угла стоит концепция прав человека.

Анатолий Антонов: Тем хуже для этого общества.

Ольга Воронина: Я так не считаю. И мне кажется, что семья могла бы выжить только в тех условиях, если бы общество принимало разные типы семьи, позволяло людям реализовывать свое стремление к рождению детей и к какой-то частной, интимной жизни в разных типах семьи, и просто поддерживало бы даже не семью, а просто детей. Оно должно обеспечить рождающимся детям нормальные условия воспитания, образования, медицинского обслуживания.

Анатолий Антонов: Тогда какой смысл их рожать, детей, если семьи нет?

Ольга Воронина: А почему папа с ребенком или детьми или мама с ребенком или детьми не являются полноценной группой, достойной уважения и поддержки общества и государства?

Анатолий Антонов: Надо идти от исторических фактов. У нас предпочитают рожать детей только в семьях, вне семей…

Ольга Воронина: Это неправда! Сейчас уже изменилась ситуация.

Анатолий Антонов: Внебрачная рождаемость растет, но она ничтожна, она не делает погоды.

Ольга Воронина: Я же не говорю о том, что нужно разрушать традиционную семью. Пусть и эта семья существует, и другие формы семьи, которые сейчас люди выбирают, существуют также.

Марина Катыс: Спасибо. И у нас Александр Александрович из Москвы очень давно ждет возможности включиться в разговор.

Слушатель: Здравствуйте. Я хотел сказать, что многие хают советскую власть и жизнь при ней, а я должен сказать, что у моего отца было три сына, причем когда родился третий мой брат — я помню — пришли к отцу друзья (я был старший, немножко уже понимал), он встает за столом и говорит: «Товарищи, я прошу поднять тост за то, что у нас родился третий сын. Первый сын остается за меня, второй – за мать, а третий – на пополнение русского рода». Отец работал один, мать не работала, она сидела с детьми. Но ей за каждого сына шел рабочий стаж – 3 года, был такой закон.

Марина Катыс: Спасибо, Александр Александрович. Я поняла вашу мысль, что в советский период женщина, имеющая троих детей, имела возможность не работать, и ей шел стаж, а дети могли заниматься в спортивных школах, чего сейчас, конечно, нет.

Анатолий Антонов: Но на пенсии это никак не отражалось.

Ольга Воронина: У такой женщины социальный статус был – иждивенка.

Марина Катыс: И Галина из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Добрый день, господа. Я хотела ответить на вопрос, почему идет обесценивание семьи. Я считаю, что это политика планирования семьи. Вспомните, два-три года тому назад, когда по всем программам начались передачи о том, что хорошо ли жить в гражданском браке. У Комиссарова было, помню, что «как хорошо было в гражданском браке, потом мы оформили брак – все пошло насмарку, мы опять развелись – и опять прекрасно». Вот, пожалуйста, это результат политики планирования семьи. Так сказать, не нужны нам семьи в нашем обществе, только союзы какие-то между мужчиной и женщиной, а в результате и дети не нужны.

Марина Катыс: Спасибо, Галина. Я думаю, что вы немножко путаете планирование семьи с гражданским браком, это вещи совершенно разные. Ольга Александровна, прокомментируйте, пожалуйста.

Ольга Воронина: Политика планирования семьи направлена на то, чтобы рождались дети желанные, дети любимые, и в тот период жизни семьи, когда она этого хочет. Мне кажется, что это право любой семьи – планировать своих детей или не планировать и поступать спонтанно. И мне кажется, что кризис семьи с этим не связан, наоборот, ситуация, когда родители могут сознательно отнестись к деторождению, делает их более ответственными, а их брак в этом смысле и более стабильным, и более надежным.

Анатолий Антонов: Слушательница имела в виду идеологию. Есть медицинская практика контрацепции и с этим никто не спорит, а есть еще идеология планирования семьи, и она, по всей вероятности, имела в виду ее.

Марина Катыс: А разве хорошо, когда семья не планирует детей, и они появляются – нежеланные, в ненужное время, и в результате в России столько детских домов!

Анатолий Антонов: Да никто детей не планирует, потребность в детях иррациональна. Планирование – это настолько неудачное слово! Я бы сказал — идиотское слово! Что, люди садятся за стол и думают: «Нужно нам, муж, составить план…» Это бред все! Надо подходить к этому научно. Есть репродуктивное поведение, в основном – подсознательное. И тут Фрейд, Юнг, все что угодно. А какой-то тут план – придумали какую-то чертовщину!

Марина Катыс: На самом деле, если молодую пару спросить, когда они собираются завести детей, они вам скажут, что года через два-три, «жена закончит институт» или «я получу карьерное повышение, и тогда мы можем себе позволить завести детей». И это — разумный подход. В противном случае количество детей в детских домах и количество отказников будет только расти.

И на этом мы завершаем программу «Качество жизни».

Источник: http://www.svoboda.org/a/157881.html

Зачем иметь детей?

Ирина Лагунина: «Зачем иметь детей? Этические дебаты». Так называется новая книга канадского профессора философии Кристины Оверолл. Другая нашумевшая работа на эту тему – статья американской журналистки Элизабет Колберт в «Нью-Йоркере» с еще более прямым названием: «Аргументы не в пользу детей» “The Case Against Kids”, с подзаголовком «Не безнравственно ли продолжение рода?». О дискуссии вокруг этих публикаций рассказывает Марина Ефимова.

Марина Ефимова: Реальные попытки отделить продолжение рода от секса начались в Америке более полутора веков назад. В 1832 году врач Чарльз Нолтон опубликовал книгу «Плоды философии. Интимные советы врача молодым женатым парам». Тревожась уже тогда о перенаселенности мира, Нолтон предлагал шокирующие противозачаточные меры, включая губку на веревочке и спринцевание смесью сульфата цинка, квасцов и набора солей. Колберт пишет:

«Книга Плоды философии привела Нолтона к столкновению с законом — он был обвинен в публикации неприличных текстов и присужден к штрафу. Через 40 лет книгу переиздали британские реформаторы, за что тоже были привлечены к суду. Но шум вокруг книги превратил до того непредставимую идею контроля над рождаемостью в один из главных предметов обсуждения. После выхода книги рождаемость в Соединенных Штатах и Англии начала снижаться, и дети из неминуемого следствия сексуальных отношений постепенно стали превращаться в результат свободного выбора. Сейчас на Западе – это абсолютно свободный выбор».

Марина Ефимова: Чем руководствоваться при решении вопроса, иметь или не иметь детей? Эта дискуссия имеет свою историю. В 1968 г вышла книга биолога Пола Эрлиха «Демографическая бомба», ставшая бестселлером. Автор был радикалом:

«Эрлих предполагал участие государства в решении проблемы перенаселения. Он предлагал: установить допустимое число детей на семью и ввести налог за превышение нормы; предметы ухода за детьми отнести к предметам роскоши и обложить соответствующим налогом; легализовать аборты и создать Департамент контроля, отвечающий, в частности, за раздачу противозачаточных средств и за пропаганду добровольной стерилизации».

Марина Ефимова: Приехав в Америку, я познакомилась с честными последователями Эрлиха. Наш первый сосед – белый человек, учитель, родив одного ребенка, сделал себе вазорезекцию – стерилизацию. И судя по всему, среди читателей Эрлиха было немало мужчин, пошедших на столь радикальную противозачаточную меру. (Стоит добавить, что в двух квартирах, соседних с квартирой учителя, жили мы с нашими двумя дочерьми и семья палестинцев с тремя сыновьями).
Насколько радикальны новые идеи о продлении рода? Профессор Кристина Оверолл – автор книги «Зачем иметь детей? Этические дебаты» — участвует в нашей передаче:

Кристина Оверолл: Я пишу только об индивидуальном выборе. Но я утверждаю, что решение иметь детей должно диктоваться этическими, нравственными причинами, а не прагматизмом, не прихотью и не эгоизмом. В каком-то смысле мой подход тоже радикален, поскольку люди не часто думают о моральной ответственности при продолжения рода. И это особенно странно в Америке, где мудрое обдумывание легло когда-то в основу всех достижений – не только технологических, но в основу политического, социального и нравственного прогресса.

Марина Ефимова: Рассмотрим некоторые доводы и контрдоводы из книги «Зачем иметь детей?». Люди хотят иметь детей, чтобы продлить свой род, историю своей семьи, сохранить свое имя. С точки зрения профессора Оверолл, эта причина неубедительна:

«Неужели чья-то биологическая композиция так ценна, что ее необходимо продолжать? К тому же и результат сомнителен. Ваш генетический материал может оказаться не у вашего ребенка, а у ребенка вашей троюродной сестры. Я вспоминаю провал печально знаменитого банка спермы 80-х годов, донорами которого должны были быть Нобелевские лауреаты. Вы скорее передадите свои свойства, влияя на воспитание чужих детей».

Марина Ефимова: Некоторые люди хотят иметь детей из чувства долга: жён перед мужьями, молодых пар перед родителями, будущими бабушками и дедушками.

«Такое моральное давление на женщину – несправедливо. Даже если она чувствует, что, рожая ребенка, она как бы выплачивает долг своим родителям, — это этически неоправданная причина, так как ребенка в этом случае заводят не ради него самого, а как валюту в семейных обменных операциях. Лучше отплатить долг родителям из других источников».

Марина Ефимова: Надо сказать, что профессор Оверолл считает неуважительной причиной и желание молодых родителей просто произвести на свет нового человека – ради него самого. «Будущего ребенка, — пишет она, — нельзя спросить, хочет он или не хочет появляться на свет. И кроме того, вы не знаете, произведете вы на свет счастливого или несчастного человека. Какая-то порция страданий ему гарантирована».
Религиозные люди считают продление рода исполнением Божьего наказа людям «плодиться и размножаться». Профессор Оверолл признает, что вопросы веры слишком сложны для ее исследования. Тем не менее, пишет:

«Никто не может знать, чего хочет Господь. Но даже если предположить, что мы знаем, то возникает дилемма в духе «Диалогов» Платона: Хотим ли мы продлевать род потому, что Господь сказал, что это ХОРОШО, или потому просто, что Он так ПОВЕЛЕЛ и мы боимся ослушаться. Тогда с нашей стороны это прагматическое решение, а не нравственное».

Марина Ефимова: Профессор из Канады отвергает и все экономические и психологические выгоды от детей, на которые надеются родители. «В старину, — пишет она, — родители рассчитывали на помощь детей в старости. Теперь у большинства детей или едва хватает средств на собственную семью, или они не считают нужным заботиться о стариках, оставляя их на попечении государства». Не советует она надеяться и на то, что дети сделают родителей счастливыми. В доказательство она приводит статистику 2009 года, полученную Ником Поудтави – экономистом из Лондонского университета: «Исследования, — пишет этот специалист, — показали почти нулевую зависимость между наличием детей и счастьем».
В одном из сотен отзывов на книгу Оверолл автор упрекает ее в том, что она разбирает причины, по которым люди заводят детей, с неуместной рациональностью и с пунктуальностью «бухгалтера налогового управления». А я напомнила профессору Оверолл о том, что тысячи замечательных людей были зачаты и рождены по совершенно неправильным с ее точки зрения причинам.

Кристина Оверолл: Да, таких примеров много, но поддаваться ложным резонам рискованно. Вообще, решение иметь детей гораздо более рискованное, чем решение их не иметь. Бездетные люди не берут на себя риск подвергнуть страданиям новое человеческое существо. Им нельзя предъявлять претензий. Между тем, наше общество осуждает их именно с нравственной точки зрения.

Марина Ефимова: Я-то думаю, что бездетные люди не столько страдают от осуждения общества, сколько от собственных сожалений, которые приходят с возрастом.
Профессор Оверолл, среди так называемых традиционных причин, по которым люди заводят детей и которые вы разбираете в своей книге, не названа одна – самая, по-моему, главная: ребенок – это объект любви. Родив ребенка, ты не получаешь гарантию счастья и даже взаимности, но твоя собственная любовь к нему гарантирована. Это ли не уважительная причина?

Кристина Оверолл: Чувства играют тут большую роль, но их недостаточно для принятия решения, последствия которого будут сказываться лет 70-80 – в течение все жизни будущего ребенка. И последствия скажутся не только на нем и его семье, но на всем обществе: на его городе, на стране и даже на всей планете.

Марина Ефимова: Вот что говорит о планетарных заботах другой участник нашей передачи — профессор университет Джорджа Мэсона, экономист Артур Кэплан:

Артур Кэплан: Тем, кто думает, что наш этический долг иметь меньше детей, я отвечу, что от появления нового ребенка миру больше пользы, чем вреда. У нас часто представляют появление ребенка в негативном свете: чем больше население, тем больше загрязнение среды, больше потребление энергии и других ресурсов. С другой стороны, чем больше население, тем больше идей. А одна идея может улучшить жизнь миллионов. Общее богатство часто представляют пирогом, который приходится делить. Но чем больше людей, тем больше пирог. Что касается нашей страны, то об этом было множество работ экономистов. Каждый ребенок – будущий налогоплательщик, он выплатит государству больше, чем государство на него потратит. К тому же множество государственных трат (включая военные расходы) не зависит от численности населения. Новый ребенок не увеличит наш национальный долг, зато увеличит число людей, которые будут с этим долгом расплачиваться.

Марина Ефимова: Профессор Оверолл, в книге «Зачем иметь детей?» вы приводите, в сущности, лишь одну «правильную», убедительную причину, по которой, как вы считаете, можно заводить детей: «женщина, — пишете вы, — должна решить, что она будет достаточно хорошим родителем, чтобы дать ребенку возможность плодотворно развиваться». Кто же может обладать такой уверенностью?

Кристина Оверолл: Я понимаю, о чем вы говорите. Только напомню, что другой важной причиной, о которой я пишу, является намерение установить взаимоотношения с ребенком – такие, которые удовлетворяли бы и его, и родителя. Конечно, вы ни в чем не можете быть уверены на 100 процентов. Дело не столько в уверенности, сколько в твёрдом намерении. Сюда включается и намерение обеспечить ребенка материально в течение первых 20-ти лет его жизни. Еще надо помнить, что ребенок – революция в жизни матери. И если вы чувствуете, что не готовы к таким радикальным переменам, — это предупреждение о том, что может быть, вам лучше не иметь детей.

Марина Ефимова: Вот что возражает на это Артур Кэплан, который, кстати сказать, написал ставшую популярной книгу с таким названием: «Эгоистические причины иметь много детей. Почему быть родителем – не так уныло и трудоёмко, как вы думаете».

Артур Кэплан: Я вполне согласен с тем, что надо хорошенько обдумать появление каждого нового ребенка, но надо брать в расчет не только минусы, но и плюсы. Конечно, каждый ребенок – финансовая нагрузка на семью. Но идея большинства американских родителей состоит в том, что чем больше ты тратишь на ребенка, тем прекраснее будет его будущее (от престижных детских садов до престижных университетов, от престижных жилых районов до дорогих автомобилей, и прочее). Готовя свою книгу, я провел сам и ознакомился со всеми уже существующими исследованиями на эту тему. И вот результат: богатство умножает удовольствия, которые получает ребенок, но не оказывает положительного влияния на его судьбу. Важность больших трат на ребенка преувеличена. Они не имеют того эффекта, которого от них ждут.

Марина Ефимова: Профессор Оверолл, я заметила, что в своей книге вы практически не упоминаете отцов, вообще – мужчин. У вас всегда «родитель» — она и даже ребенок – она.

Кристина Оверолл: Законный вопрос. В книге я говорю преимущественно о женщинах, поскольку они, их тело, принимают на себя основную нагрузку деторождения, кормления и даже начального воспитания ребенка. Конечно, все резоны иметь или не иметь детей относятся и к мужчинам – будущим отцам или партнерам женщин-матерей. Тем не менее, женщина всегда должна иметь право ВЕТО. Решение остается за ней. Ни один мужчина не должен заставлять женщину иметь ребенка. Это – незаконно.

Марина Ефимова: Думаю, что в реальных семьях дело принятия решений обстоит сложнее. Должна признаться, что обеих своих обожаемых дочерей я заводить боялась. И оба раза меня уговорил муж, за что я ему благодарна по гроб жизни.

Источник: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:svAV6yOVGfIJ:http://www.svoboda.org/a/24693612.html%2B%D0%97%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BC+%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%82%D1%8C+%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B5+%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B0&newwindow=1&hl=ru&ct=clnk

Зачем иметь детей?

Ирина Лагунина: «Зачем иметь детей? Этические дебаты». Так называется новая книга канадского профессора философии Кристины Оверолл. Другая нашумевшая работа на эту тему – статья американской журналистки Элизабет Колберт в «Нью-Йоркере» с еще более прямым названием: «Аргументы не в пользу детей» “The Case Against Kids”, с подзаголовком «Не безнравственно ли продолжение рода?». О дискуссии вокруг этих публикаций рассказывает Марина Ефимова.

Марина Ефимова: Реальные попытки отделить продолжение рода от секса начались в Америке более полутора веков назад. В 1832 году врач Чарльз Нолтон опубликовал книгу «Плоды философии. Интимные советы врача молодым женатым парам». Тревожась уже тогда о перенаселенности мира, Нолтон предлагал шокирующие противозачаточные меры, включая губку на веревочке и спринцевание смесью сульфата цинка, квасцов и набора солей. Колберт пишет:

«Книга Плоды философии привела Нолтона к столкновению с законом — он был обвинен в публикации неприличных текстов и присужден к штрафу. Через 40 лет книгу переиздали британские реформаторы, за что тоже были привлечены к суду. Но шум вокруг книги превратил до того непредставимую идею контроля над рождаемостью в один из главных предметов обсуждения. После выхода книги рождаемость в Соединенных Штатах и Англии начала снижаться, и дети из неминуемого следствия сексуальных отношений постепенно стали превращаться в результат свободного выбора. Сейчас на Западе – это абсолютно свободный выбор».

Марина Ефимова: Чем руководствоваться при решении вопроса, иметь или не иметь детей? Эта дискуссия имеет свою историю. В 1968 г вышла книга биолога Пола Эрлиха «Демографическая бомба», ставшая бестселлером. Автор был радикалом:

«Эрлих предполагал участие государства в решении проблемы перенаселения. Он предлагал: установить допустимое число детей на семью и ввести налог за превышение нормы; предметы ухода за детьми отнести к предметам роскоши и обложить соответствующим налогом; легализовать аборты и создать Департамент контроля, отвечающий, в частности, за раздачу противозачаточных средств и за пропаганду добровольной стерилизации».

Марина Ефимова: Приехав в Америку, я познакомилась с честными последователями Эрлиха. Наш первый сосед – белый человек, учитель, родив одного ребенка, сделал себе вазорезекцию – стерилизацию. И судя по всему, среди читателей Эрлиха было немало мужчин, пошедших на столь радикальную противозачаточную меру. (Стоит добавить, что в двух квартирах, соседних с квартирой учителя, жили мы с нашими двумя дочерьми и семья палестинцев с тремя сыновьями).
Насколько радикальны новые идеи о продлении рода? Профессор Кристина Оверолл – автор книги «Зачем иметь детей? Этические дебаты» — участвует в нашей передаче:

Кристина Оверолл: Я пишу только об индивидуальном выборе. Но я утверждаю, что решение иметь детей должно диктоваться этическими, нравственными причинами, а не прагматизмом, не прихотью и не эгоизмом. В каком-то смысле мой подход тоже радикален, поскольку люди не часто думают о моральной ответственности при продолжения рода. И это особенно странно в Америке, где мудрое обдумывание легло когда-то в основу всех достижений – не только технологических, но в основу политического, социального и нравственного прогресса.

Марина Ефимова: Рассмотрим некоторые доводы и контрдоводы из книги «Зачем иметь детей?». Люди хотят иметь детей, чтобы продлить свой род, историю своей семьи, сохранить свое имя. С точки зрения профессора Оверолл, эта причина неубедительна:

«Неужели чья-то биологическая композиция так ценна, что ее необходимо продолжать? К тому же и результат сомнителен. Ваш генетический материал может оказаться не у вашего ребенка, а у ребенка вашей троюродной сестры. Я вспоминаю провал печально знаменитого банка спермы 80-х годов, донорами которого должны были быть Нобелевские лауреаты. Вы скорее передадите свои свойства, влияя на воспитание чужих детей».

Марина Ефимова: Некоторые люди хотят иметь детей из чувства долга: жён перед мужьями, молодых пар перед родителями, будущими бабушками и дедушками.

«Такое моральное давление на женщину – несправедливо. Даже если она чувствует, что, рожая ребенка, она как бы выплачивает долг своим родителям, — это этически неоправданная причина, так как ребенка в этом случае заводят не ради него самого, а как валюту в семейных обменных операциях. Лучше отплатить долг родителям из других источников».

Марина Ефимова: Надо сказать, что профессор Оверолл считает неуважительной причиной и желание молодых родителей просто произвести на свет нового человека – ради него самого. «Будущего ребенка, — пишет она, — нельзя спросить, хочет он или не хочет появляться на свет. И кроме того, вы не знаете, произведете вы на свет счастливого или несчастного человека. Какая-то порция страданий ему гарантирована».
Религиозные люди считают продление рода исполнением Божьего наказа людям «плодиться и размножаться». Профессор Оверолл признает, что вопросы веры слишком сложны для ее исследования. Тем не менее, пишет:

«Никто не может знать, чего хочет Господь. Но даже если предположить, что мы знаем, то возникает дилемма в духе «Диалогов» Платона: Хотим ли мы продлевать род потому, что Господь сказал, что это ХОРОШО, или потому просто, что Он так ПОВЕЛЕЛ и мы боимся ослушаться. Тогда с нашей стороны это прагматическое решение, а не нравственное».

Марина Ефимова: Профессор из Канады отвергает и все экономические и психологические выгоды от детей, на которые надеются родители. «В старину, — пишет она, — родители рассчитывали на помощь детей в старости. Теперь у большинства детей или едва хватает средств на собственную семью, или они не считают нужным заботиться о стариках, оставляя их на попечении государства». Не советует она надеяться и на то, что дети сделают родителей счастливыми. В доказательство она приводит статистику 2009 года, полученную Ником Поудтави – экономистом из Лондонского университета: «Исследования, — пишет этот специалист, — показали почти нулевую зависимость между наличием детей и счастьем».
В одном из сотен отзывов на книгу Оверолл автор упрекает ее в том, что она разбирает причины, по которым люди заводят детей, с неуместной рациональностью и с пунктуальностью «бухгалтера налогового управления». А я напомнила профессору Оверолл о том, что тысячи замечательных людей были зачаты и рождены по совершенно неправильным с ее точки зрения причинам.

Кристина Оверолл: Да, таких примеров много, но поддаваться ложным резонам рискованно. Вообще, решение иметь детей гораздо более рискованное, чем решение их не иметь. Бездетные люди не берут на себя риск подвергнуть страданиям новое человеческое существо. Им нельзя предъявлять претензий. Между тем, наше общество осуждает их именно с нравственной точки зрения.

Марина Ефимова: Я-то думаю, что бездетные люди не столько страдают от осуждения общества, сколько от собственных сожалений, которые приходят с возрастом.
Профессор Оверолл, среди так называемых традиционных причин, по которым люди заводят детей и которые вы разбираете в своей книге, не названа одна – самая, по-моему, главная: ребенок – это объект любви. Родив ребенка, ты не получаешь гарантию счастья и даже взаимности, но твоя собственная любовь к нему гарантирована. Это ли не уважительная причина?

Кристина Оверолл: Чувства играют тут большую роль, но их недостаточно для принятия решения, последствия которого будут сказываться лет 70-80 – в течение все жизни будущего ребенка. И последствия скажутся не только на нем и его семье, но на всем обществе: на его городе, на стране и даже на всей планете.

Марина Ефимова: Вот что говорит о планетарных заботах другой участник нашей передачи — профессор университет Джорджа Мэсона, экономист Артур Кэплан:

Артур Кэплан: Тем, кто думает, что наш этический долг иметь меньше детей, я отвечу, что от появления нового ребенка миру больше пользы, чем вреда. У нас часто представляют появление ребенка в негативном свете: чем больше население, тем больше загрязнение среды, больше потребление энергии и других ресурсов. С другой стороны, чем больше население, тем больше идей. А одна идея может улучшить жизнь миллионов. Общее богатство часто представляют пирогом, который приходится делить. Но чем больше людей, тем больше пирог. Что касается нашей страны, то об этом было множество работ экономистов. Каждый ребенок – будущий налогоплательщик, он выплатит государству больше, чем государство на него потратит. К тому же множество государственных трат (включая военные расходы) не зависит от численности населения. Новый ребенок не увеличит наш национальный долг, зато увеличит число людей, которые будут с этим долгом расплачиваться.

Марина Ефимова: Профессор Оверолл, в книге «Зачем иметь детей?» вы приводите, в сущности, лишь одну «правильную», убедительную причину, по которой, как вы считаете, можно заводить детей: «женщина, — пишете вы, — должна решить, что она будет достаточно хорошим родителем, чтобы дать ребенку возможность плодотворно развиваться». Кто же может обладать такой уверенностью?

Кристина Оверолл: Я понимаю, о чем вы говорите. Только напомню, что другой важной причиной, о которой я пишу, является намерение установить взаимоотношения с ребенком – такие, которые удовлетворяли бы и его, и родителя. Конечно, вы ни в чем не можете быть уверены на 100 процентов. Дело не столько в уверенности, сколько в твёрдом намерении. Сюда включается и намерение обеспечить ребенка материально в течение первых 20-ти лет его жизни. Еще надо помнить, что ребенок – революция в жизни матери. И если вы чувствуете, что не готовы к таким радикальным переменам, — это предупреждение о том, что может быть, вам лучше не иметь детей.

Марина Ефимова: Вот что возражает на это Артур Кэплан, который, кстати сказать, написал ставшую популярной книгу с таким названием: «Эгоистические причины иметь много детей. Почему быть родителем – не так уныло и трудоёмко, как вы думаете».

Артур Кэплан: Я вполне согласен с тем, что надо хорошенько обдумать появление каждого нового ребенка, но надо брать в расчет не только минусы, но и плюсы. Конечно, каждый ребенок – финансовая нагрузка на семью. Но идея большинства американских родителей состоит в том, что чем больше ты тратишь на ребенка, тем прекраснее будет его будущее (от престижных детских садов до престижных университетов, от престижных жилых районов до дорогих автомобилей, и прочее). Готовя свою книгу, я провел сам и ознакомился со всеми уже существующими исследованиями на эту тему. И вот результат: богатство умножает удовольствия, которые получает ребенок, но не оказывает положительного влияния на его судьбу. Важность больших трат на ребенка преувеличена. Они не имеют того эффекта, которого от них ждут.

Марина Ефимова: Профессор Оверолл, я заметила, что в своей книге вы практически не упоминаете отцов, вообще – мужчин. У вас всегда «родитель» — она и даже ребенок – она.

Кристина Оверолл: Законный вопрос. В книге я говорю преимущественно о женщинах, поскольку они, их тело, принимают на себя основную нагрузку деторождения, кормления и даже начального воспитания ребенка. Конечно, все резоны иметь или не иметь детей относятся и к мужчинам – будущим отцам или партнерам женщин-матерей. Тем не менее, женщина всегда должна иметь право ВЕТО. Решение остается за ней. Ни один мужчина не должен заставлять женщину иметь ребенка. Это – незаконно.

Марина Ефимова: Думаю, что в реальных семьях дело принятия решений обстоит сложнее. Должна признаться, что обеих своих обожаемых дочерей я заводить боялась. И оба раза меня уговорил муж, за что я ему благодарна по гроб жизни.

Источник: http://www.svoboda.org/a/24693612.html

Война и ВПК

Все за сегодня

Мультимедиа

Китай смягчает «политику одного ребенка»

Китайские власти в пятницу заявили, что смягчат существовавшую на протяжении десятилетий политику «одного ребенка», разрешив парам иметь двух детей при условии, что один из родителей сам является единственным ребенком в семье. Учитывая срок, на протяжении которого функционировала политика одного ребенка, и то, сколько китайских родителей и будущих родителей не имеют братьев или сестер, это значительное изменение.

Это решение было одобрено на Третьй пленарной сессии – четырехдневном съезде представителей Коммунистической партии, который завершился во вторник – и опубликовано официальным агентсвом Xinhua в пятницу.

На данный момент демографическая политика Китая ограничивает семьи, позволяя им иметь лишь одного ребенка за исключением особых случаев. Сейчас второго ребенка имеют право завести лишь те пары, оба партнера в которых были единственными детьми в семье. Также исключения сделаны для представителей малочисленных народов, семей, в которых один из партнеров второй раз вступил в брак и никогда не имел детей, семей, где первый ребенок – инвалид, и деревенских семей, у которых первым ребенком оказалась девочка.

Политика одного ребенка была введена в 1970-х годах как способ ограничить резкий рост населения, вызванный в немалой степени Мао Цзэдуном, который выступал за большие семьи.

Уровень населения резко возрос с 540 миллионов в 1949-м году – в год, когда Коммунистическая партия захватила контроль в континентальном Китае – до 940 миллионов в 1976-м.

На этой неделе китайская Национальная комиссия по здоровью и планированию семьи заявила, что строгая китайская политика предотвратила рождение примерно 400 миллионов человек за последние 40 лет.

Правительсво утверждает, что сумело «снизить давление, которое рост населения оказал на ресурсы и окружающую среду», а в Китае идет активное обсуждение плюсов и минусов либерализации политики одного ребенка.

Штраф, называемый «сбором на социальное воспитание», на протяжении долгих лет взимали с тех, кто нарушил политику одного ребенка. Китайские СМИ сообщают, что этот штраф принес в казну провинциальных администраций ошеломляющие доходы примерно в 2,7 миллиарда долларов лишь в прошлом году. Это значительная сумма, особенно учитывая растущие долги региональных администраций.

Тот факт, что богатые и влиятельные люди в Китае легко могут позволить себе оплатить этот штраф, в то время как бедняки это могут сделать с трудом или сталкиваются с принудительными абортами, организуемыми воинственными местными инстанциями по планированию семьи, часто подвергается критике как в самом Китае, так и со стороны международного сообщества.

В последние годы в условиях процветания китайской экономики представители растущего среднего класса и высшего среднего класса предпочитают рожать второго ребенка за пределами континентального Китая – часто это происходило в Гонконге, когда он был более автономным, – или за рубежом.

Одним из факторов, который способствовал либерализации политики, оказалось резкое изменение демографического состава населения. Китайское Национальное бюро статистики ранее в этом году заявляло, чо трудоспособное население страны в возрасте от 15 до 59 лет сократилось на 3,45 миллиона, до 937 миллионов людей, в 2012-м году.

Исследователи из Международного валютного фонда отметили в этом году, что «через несколько лет уровень работоспособного населения достигнет исторического максимума, а потом начнется резкий спад».

Идет множество дебатов о возможности достижения Китаем «поворотной точки Льюиса», когда страна превращается из государства с огромными трудовыми ресурсами в экономику с нехваткой таких ресурсов.

Если это произойдет, последствия будут значительными не только для Китая, но и для всего мира, который так сильно зависит от дешевых продуктов, произведенных в этой стране.

И хотя социальная динамика в стране, столь густо населенной людьми, являющимися единственными детьми в своих семьях, и не является значительным фактором изменения китайской демографической политики, интересно будет отметить опубликованное в Science Magazine в феврале исследование, в котором сравниваются взрослые люди, рожденные до и после введения правила одного ребенка.

Согласно исследованию, дети, которые были единственными в семье, выросли «значительно менее доверчивыми и достойными доверия, не расположенными к риску и конкуренции, более пессимистичными и менее совестливыми».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:_pPK5QN8ulYJ:http://inosmi.ru/world/20131116/214835555.html%2B%D0%97%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BC+%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%82%D1%8C+%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B5+%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B0&newwindow=1&hl=ru&ct=clnk

Как звери в неволе. Молодые и умные не хотят рожать детей

Низкая рождаемость. Старение населения. Замещение «свободных» мест выходцами Азии, Латинской Америки и Африки. Это проблема европейского общества, и наша проблема тоже. Интеллектуальная элита России — средний класс — сегодня живет исключительно в долг. Как звери в неволе. А звери в неволе размножаются крайне неохотно.

Отрицательный баланс рождаемости существует, прежде всего, среди наиболее интеллектуального слоя общества, то есть среди тех, кто создает культурные, духовные и высокоинтеллектуальные ценности. Это так называемый «средний класс». Именно у них особенно плохо с рождением детей. Весь ужас положения заключается и в том, что интеллект, как и безумие, передается по наследству. Это давно доказано учеными.

Однако, те, кто живет по религиозно регламентированным нормам, воспроизводятся гораздо более успешно. Также успешно размножаются народы, в основе жизни которых лежит намного более низкий материальный достаток. Это тоже факт. Увы. Думаете, попахивает фашизмом? Нисколько. Блаженны нищие духом, ибо они утешатся?

Что такое «средний класс» в России?

С началом рыночных реформ в нашей стране начала формироваться группа людей, которые по своим параметрам напоминали средний класс на Западе. Существенный удар по нарождающемуся среднему классу был нанесен кризисом 1998 года. Это событие практически низвело огромную массу российской интеллигенции на позиции низшего класса («новые бедные») и развело общество по доходам на два полюса. Последующий экономический подъем вновь усилил консолидацию среднего класса. Однако и в настоящее время этот процесс далек от завершения, считают многочисленные ученые.

В частности Ю.Левада вообще отрицает существование в России среднего класса. Он упирает на то, что понятие «средний класс» соединяет слишком разнородные группы людей, имеющие мало общего друг с другом. Другие же сомневаются в возможности существовании такого класса в условиях российских реформ, которые привели к резкой поляризации общества на бедных и богатых.

Мое же мнение (легко оспариваемое), что сейчас средний класс можно в большей или меньшей степени квалифицировать по образовательному цензу. По уровню же доходов, потреблению и стилю жизни этот класс все-таки ближе к низшему классу, чем к высшему. Особенно это касается «интеллектуалов»: учителей, рядовых врачей и молодых ученых. Вторая часть среднего класса — это собственники, предприниматели и высокооплачиваемые менеджеры. Эта часть не имеет ничего общего с первой и преследует абсолютно другую логику и приоритеты.

Почему интеллектуальная элита России не хочет рожать детей?

Ученые, медики и чиновники называют множество причин. Политики же, как обычно, валят все на политическую обстановку в стране. И все по-своему правы. Ученые утверждают, что средний класс хрупок и уязвим и нуждается в помощи и поддержке, прежде всего, государства. Спорно? Нет. Бездетный средний класс живет «в шоколаде» ровно до рождения первого ребенка, обычно относительно позднего. Дальше начинаются проблемы, прежде всего связанные с тем, что «интеллектуальную элиту» необходимо растить с раннего детства. Цены на ясли, детские сады, школы и лицеи все, надеюсь, себе хорошо представляют?

Мало того, в этот момент на семью сваливается другая беда. Родители как правило достигают пенсионного возраста и «садятся на шею» и без того обремененной расходами семьи. Обычно, к этому моменту они уже обременены многочисленными заболеваниями, которые требуют дополнительных трат со стороны детей, так как с современным уровнем пенсионного обеспечения к выживанию старшее поколение не особенно способно. А если у семьи «среднего класса» еще и ипотека в банке? Видимо продолжать дальше не стоит. Перспективы в тумане. Стабильности нет.

В то же время в многодетных семьях иных религиозных этносов эта нагрузка распределено ложится на многочисленных детей, причем «по очереди», в зависимости от возраста. Чудовищные расходы на образование также не висят на этих семьях, что делает «себестоимость» воспитания одного ребенка достаточно низкой. С другой стороны, любая низкаястоимость в условиях нищеты также достаточно велика. Что же получается? У кого жемчуг мелок, а у кого дети от голода плачут? Похоже, в России это именно так.

Что еще у среднего класса «не слава богу»? Как шутил один мой приятель, «да здравствует эмансипация эмансипированных эмансипанток и феминизация мужчин». Да, да, уважаемые читатели. Двадцативосьмилетняя сотрудница банка получает хорошую зарплату, которой ей хватает на посещение дорогих косметических салонов, тренажерных залов и автомобиль плюс ежегодные загранпутешествия. Ну и зачем ей муж и ребенок? Чтобы на социальном лифте из начальника отдела или старшего менеджера превратится в затюканную домохозяйку? И зачем ей мужчина рядом, когда по всем признакам она сама уже стала мужчиной, главой семьи из себя одной? А родить ребенка «для себя» — это уже невозможно в принципе. Экономически. Семья из одного человека нестабильна, и, как правило, обречена на неуспех. Рядом нужен «настоящий мужчина», а он в среднем классе, как правило, инфантилен, и состоятелен лишь в сугубо профессиональной деятельности, а не в быту, о котором он не имеет ни малейшего представления.

Короче говоря, средний класс в России не только «узок» и нестабилен, так еще ко всему вдобавок не хочет создавать семьи и рожать детей. А это уже государственная проблема. Ведь, по мнению ученых, средний класс в обществе выступает и в роли «эксплуатируемого», и в роли «эксплуататора», что создает для представителей этого слоя постоянные стрессовые ситуации в непрерывном стремлении повысить или хотя бы сохранить существующий образ жизни, на фоне чего деторождение становится проблемой номер три и четыре.

Как бороться с низкой рождаемостью?

Идея укрепления и оказания помощи среднему класса абсолютно не нова. Впервые понятие «средние слои» применительно к обществу начал употреблять еще Аристотель. Именно он высказал идею, которая с тех пор регулярно повторяется многими учеными: чем больше будет эта средняя часть общества, тем стабильнее будет и само общество.

Универсального и синергического решения проблемы на настоящий момент не существует. Есть только положительный опыт некоторых стран, в том числе США. В частности, еще недавно в Америке большинство населения ограничивалось всего одним ребенком. Государство сделало ставку на выживание и развитие среднего класса и не прогадало. Сейчас демографическая ситуация в Америке достаточно стабильна, несмотря на кризис.

«И что? — спросите вы. — Где позитив»? Где пути выхода из этого кризиса? Я не знаю. Но задумался, к чему призываю и вас, и родных правителей, с их смешной и мифической помощью типа смехотворных «детских пособий» и непонятного «материнского капитала», на который ничего нельзя купить в силу ничтожности суммы и ограничений на использование. На фоне этого, нищие государственные субсидии бывшего СССР и бесплатное высшее и среднее образование начинают казаться мне образцом государственной заботы и вызывают легкую ностальгию. А быть может дело в нас? В том, что наш мозг перестроился в сторону дешевого суррогатного потребления и материальных ценностей, а духовная часть воспитания безнадежно пропущена? Не знаю. Тема на несколько томов диссертации. А что думаете вы? Для тех, кто интересуется этой темой, рекоменбую статью Анатолия Вишневского «5лет — и Россия вновь начнет вымирать», опубликованную в «Свободной прессе».

Может, попробуем выжить и не допустить механического замещения россиян выходцами из Средней Азии, Китая и пр.? Да, Римская империя исчезла – и ничего, мир не перестал существовать. Но она не исчезла как культурная единица, а это, как говорят в Одессе, две очень большие разницы. Может пора заводить детей? Невзирая ни на что. А то, если бы наши родители рассуждали, как мы сейчас, то и нас бы на свете не было. Не так ли?

Источник: http://www.mk.ru/blogs/posts/kak-zveri-v-nevole-molodye-i-umnye-ne-khotyat-rozhat-detey.html

Комментарии запрещены.